Шалмей

Шалмей
Классификация	язычковый деревянный духовой музыкальный инструмент с двойной тростью
Родственные инструменты	Гобой, Дудук, Зурна
Шалмей на Викискладе

ШалмейШалмей

Шалмей (шалмай, от лат. calamus — камыш, тростник; старофранц. chalemie, нем. Schalmayen) — язычковый двухсекционный деревянный духовой музыкальный инструмент с двойной тростью.

Шалмей — предшественник гобоя и ведет своё начало от зурны, пришедшей в своё время со Среднего Востока. Шалмей был популярен в Европе в период с конца XIII века вплоть до XVII века.

Корпус шалмея обычно изготавливался из цельного куска дерева, представлял собой цилиндр с конусовидным расширением-раструбом, и, подобно многим другим деревянным духовым, имел семь-девять игровых отверстий и одно для смены регистра (обычно большим пальцем левой руки). В XVI веке уже можно было наблюдать различные размерно-тесситурные варианты исполнения шалмея, начиная с сопранино и заканчивая большим басом; создавались консорты, которые могли исполнять музыку ансамблем.

Ссылки

• [eomi.ws/woodwind/shawm Шалмей (шаум)]
• [www.musenc.ru/html/q/qalmey.html Шалмей в Музыкальной энциклопедии, 1973-1982]

Отрывок, характеризующий Шалмей

Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.