Шамилёвская организованная преступная группировка

Шамилёвская ОПГ (Татарская ОПГ)
Место базирования	Россия Россия
Основана	Шамиль Даниулов (Шомок)
Годы активности	с конца 1980-х годов
Территория	Тольятти
Этнический состав	Татары
Криминальная деятельность	Рэкет, вымогательство, кражи, мошенничество, заказные убийства, отмывание денег.
Союзники	Напарниковская ОПГ, Шейкинская ОПГ
Противники	Волговская ОПГ, Чеченская (Шамадовская) ОПГ.

Шамилёвская организованная преступная группировка — мощная ОПГ, действовавшая в 1990-х годах в Тольятти и принимавшая активное участие в Тольяттинской криминальной войне.

Создание ОПГ

Группировка была сформирована в Тольятти в начале 1990-х годов. Её основателем был Шамиль Даниулов, 1957 года рождения. В криминальных кругах он был известен под кличкой «Шомок» или просто «Шамиль». В группировку входили этнические татары, из-за чего в Тольятти её называли «Татарской». К 1992 году в Тольятти действовало ещё 3-4 крупных ОПГ, фактически поделивших город на сферы влияния. Основным полем деятельности этих ОПГ был АвтоВАЗ. На этом заводе преступники изначально занимались кражами дефицитных деталей, а также пытались поставить под свой контроль тех рабочих, которые занимались тем же. Позже основным видом деятельности ОПГ стало вымогательство денег у коммерсантов, кооператоров, владельцев магазинов.

Шамилёвская ОПГ, контролировавшая Головной Центр Запасных Частей (ГЦЗЧ) АвтоВАЗа, обложила «данью» коммерсантов, желающих купить детали в ГЦЗЧ. Любой покупатель, кроме официальной оплаты в кассу, обязан был заплатить деньги группировке (порядка 10 % от стоимости товара). Контроль над ГЦЗЧ позволил ОПГ также конролировать существенную часть рынка железной продукции, на котором продавалось около 80 % всех реализуемых в Тольятти деталей.

В Шамилёвскую ОПГ входила так называемая Выселковская татарская группировка, которая действовала в посёлке Татарские Выселки. Её лидером был некий Рафик Фахрутдинов, который отличался разнузданностью, так, он мог выйти на улицу с автоматом и пострелять себе на ужин чужих гусей. К своим подчинённым он также не проявлял особого уважения, чем вызывал у них недовольство. Один из этих подчинённых — Тухфятов по кличке Тпак — решил устранить Фахрудинова и самому возглавить группировку. Для этого Тпак уговорил нескольких участников группировки убить главаря. Зимой 1993 года в Татарских Выселках Тухфятов и другие заговорщики прикладами автоматов забили до смерти Рафика Фахрутдинова. Однако убийство главаря ОПГ не принесло Тпаку никакой выгоды. Соратники Фахрутдинова довольно быстро вычислили его убийц приняли решение их убить. Кроме того, Фахрутдинов был близким другом Шамиля Даниулова. По некоторым данным, Тпак уехал из Татарских Выселок и почти год скрывался в Тольятти.

Деятельность ОПГ

Впоследствии Шамилёвская ОПГ стала создавать свои коммерческие структуры, которые занимались торговлей. Первой такой структурой была фирма «Ялкын» (Пламя), основанная 18 мая 1993 года Гакилем Исмаиловым. По документам фирма должна была заниматься «формированием рынка товарами, продукцией и услугами». Однако, первые полгода фирма была заморожена — по официальной версии, у её учредителей не было денег. После начала работы фирма стала выступать посредником между АвтоВАЗом и его деловыми партнёрами, которые в оплату своих услуг не могли получить с автозавода ни денег, ни продукции. А «Ялкын», учитывая её влияние на ГЦЗЧ, могла, за что и получала 10 % от суммы каждого контракта. В частности, таким образом фирма работала с тольяттинским предприятием «Автотранспортник», которое обслуживало ВАЗ. Постепенно деятельность «Ялкына» распространялась и на другие предприятия. По тому же принципу фирма работала с заводом «Синтезкаучук», участвуя в его взаимозачетах с ГАЗом и заводом «Киров-Шина». А ещё чуть позже «Ялкын» вышла на тольяттинский фондовый рынок и пытались скупать акции всё того же «Синтезкаучука» и Речпорта. При этом фирма платила налоги вовремя и в полном объёме.

«Ялкын» являлась официальной «крышей» для незаконных операций, производимых Шамилёвской группировкой с вазовскими запчастями. Примерно половину оборота фирмы составляли деньги от реализации краденых с АвтоВАЗа деталей. Контролируя ГЦЗЧ, Татарская ОПГ имела доступ практически ко всему производству. Краденые запчасти складировались на территории завода. Затем «Ялкын» КАМАЗами вывозила их на рынок железной продукции, где детали оптом продавались с торговых точек. Поставив воровство на поток и превратив его в хорошо отлаженный бизнес, «Ялкын» получала очень большие прибыли. Шамилёвская ОПГ практически полностью контролировала рынок запчастей в городе, как легальный, так и нелегальный.

Вместе с тем, другие преступные группировки также имели некоторое влияние на ГЦЗЧ. К 1994 году там сильно усилились позиции Волговской ОПГ во главе с Дмитрием Рузляевым. На ГЦЗЧ постепенно становилось всё больше и больше представителей этой ОПГ. Рузляев решил вытеснить Татарскую ОПГ из ГЦЗЧ руками правоохранительных органов. Он внедрил в ГЦЗЧ некоторое количество свои подчинённых, которые занимались отгрузкой запчастей на фирмы Рузляева и при этом внимательно следили за действиями конкурирующих группировок. Кроме официальных сделок, в поле зрения агентов Рузляева попадали и операции с крадеными запчастями, они фиксировали даже самое малейшее передвижение деталей. После чего доносили об этом милиционерам или заводским бригадирам, после чего тайники Шамилёвской ОПГ раскрывались, а готовые к вывозу детали изымались. Таким образом «волговские», с одной стороны, подрывали бизнес своих конкурентов, а с другой стороны вносили диссонанс в его отношения с начальством завода и правоохранительными органами, тем самым ослабляя позиции «татар» в ГЦЗЧ ещё больше.

Даниулов, поняв, что это не цепь случайностей, а целенаправленная борьба с его группировкой, решил устранить проблему. По некоторым данным, он пригласил Рузляева на «стрелку» и потребовал у него уйти из ГЦЗЧ, но переговоры ни к чему ни привели. Между двумя группировками назревал конфликт. Кроме того, 30 мая 1994 года на автостоянке напротив КПП № 17 АвтоВАЗа произошла «стрелка» между представителями Волговской ОПГ и группировки Владимира Вдовина по кличке Напарник, союзной Шамилёвской ОПГ. Во время «стрелка» Георгий Сидоренков ударил «бригадира» Волговской ОПГ Игоря Сиротенко, после чего находившийся с ним Валерий Спицын стал стрелять из обреза по «напарниковским». Участники Напарниковской группировки Георгий Сидоренков и Игорь Сапунов («Фантомас») были убиты. Это побоище положило начало новой бандитской войны, главными противниками в которой были Напарниковская и Волговская ОПГ. Шамиль Даниулов взял на себя силовые операции против «волговских».

Одним из руководителей боевиков Татарской ОПГ был некий Халим, который числился коммерческим директором «Ялкына». У его подчинённых хранились пять пистолетов «Макаров», восемь пистолетов ТТ, два автомата АКСУ, китайская автоматическая винтовка, пистолет-пулемет «Скорпион», пять пистолетов-пулеметов «Хеклер-Кох» с приборами бесшумной стрельбы, пистолет «Супер ПП 9 мм», пистолет «Токеджип», восемнадцать гранат, два оптических прицела, револьвер системы «Наган» и самодельный глушитель к нему. Боевое крыло ОПГ состояло из пяти человек, которые были сотрудниками «Ялкына», и самого Халима. Его заместителем был Владимир Семин. Хранителем оружейного арсенала был трижды судимый Александр Рогожкин по кличке «Рогожа». В молодости он работал в Самаре инструктором по вождению, и из-а этого Халим часто использовал его в боевых операциях как водителя. Рядовыми боевиками были Сергей Смуров, Раувис Хамидуллин и Камиль Еникеев. Кроме того, Хамидуллин был личным водителем Халима, но участвовал практически во всех боевых операциях.

Примерно через год после убийства Фахрутдинова, к лету 1994 года, участникам Шамилёвской ОПГ удалось найти скрывавшегося от них Тухфятова. Причём он установил контакты с участниками Волговской ОПГ. Организовать и исполнить убийство Тпака было поручено фирме «Ялкын» во главе с Халимом. 3 сентября 1994 года Гакиль Исмаилов, Раувис Хамидуллин и Сергей Смуров по кличке Молодой (все трое — сотрудники фирмы «Ялкын») подъехали к дому Тухфятова. Дождавшись приезда жертвы, киллеры стали стрелять в вышедшего из автомобиля Тпака из пистолетов ТТ и «Макарова». Тухфятов был убит на месте.

Тем временем Волговская ОПГ продолжала свои попытки усилить свои позиции в ГЦЗЧ. Самым активным из агентов Рузляева в ГЦЗЧ был Шамиль Митяев. Он перехватывал не только вывозимые «татарами» с завода запчатии, но и их коммерческие контракты. Так, одна из известных тольяттинских фирм, подконтрольная Даниулову, заключила с ГЦЗЧ очень выгодный контракт на поставку запчастей. По условиям контракта скидка от реальной цены деталей составила около 40 %. К тому же, в договоре была предусмотрена длительная отсрочка платежей фирмы АвтоВАЗу. Митяев, узнав об этой сделке, постарался перехватить выгодный контракт. Вскоре договор был перезаключен на указанную им фирму, которая находилась под «крышей» Волговской ОПГ. В другой раз Митяев получил оперативную информацию о приготовленных «татарами» к вывозу нескольких КАМАЗах, полностью нагруженных крадеными запчастями. По плану было намечено переправить КАМАЗы на стоянки «Ялкына» и затем на рынок железной продукции. Через начальников АвтоВаза «татары» оформили все необходимые сопроводительные документы. Когда всё было готово к вывозу, Митяев в последний момент перекупил все необходимые сопроводительные документы и организовал вывод КАМАЗов за пределы завода.

Также Митяеву удалось привлечь на свою сторону начальника транспортного цеха АвтоВАЗа Юрия Болотова, который отличался принципиальностью и охотно согласился бороться с вывозом краденых деталей. Существуют данные, что Болотов начал останавливать автомобили, груженные запчастями, и досконально проверять сопроводительную документацию, при малейшем сомнении в её подлинности разворачивая грузовики и разгружая их. Более того, вместе со своими заместителями Болотов периодически раскрывая тайники с готовыми к вывозу крадеными запчастями, большинство из которых принадлежали Шамилёвской ОПГ и её союзникам. Подконтрольные Татарской ОПГ коммерческие структуры, занимавшиеся сбытом краденых деталей, несли существенные убытки. Попытки «татар» мирно договориться с начальником транспортного цеха ни к чему не привели. После неудавшихся переговоров началось силовое давление на Болотова и его окружение. В сентябре 1994 года был жестоко избит один из заместителей Болотова — Леонид Балуничев. Подчинённые Даниулова угорожали Болотову убийством и сожжением его дачи, а также пытались давить на него через некоторых руководителей завода, однако это не принесло результатов. В конце октября 1994 года на стоянке фирмы «Ялкын» состоялось совещание участников ОПГ, на котором Халим объявил, что нужно убить одного начальника АвтоВаза. На этот раз для убийства он выбрал Раувиса Хамидуллина и Владимира Сёмина. За убийство Болотова Халим обещал каждому по земельному участку под строительство в центре Тольятти. Стрелять должен был Хамидуллин из пистолета ТТ, который ему передал Халим. Ранним утором 26 октября 1994 года киллеры на автомобиле Халима подъехали к дому Болотова возле ресторана. Они остановили машину в нескольких метрах от подъезда, из которого должен был появиться Болотов. Начальник транспортного цеха вышел вместе со своей несовершеннолетней племянницей. Увидев, что он идет не один, а с девочкой, Хамидуллин испугался и отказался стрелять. Халим и Сёмин почти силой вытолкнули его из машины. Хамидуллин три раза выстрелил в грудь Болотову. Начальник транспортного цеха умер, не приходя в сознание.

Убийство руководителя такого ранга вызвало сильный резонанс в Тольятти. Под давлением милиции Шамилёвская ОПГ вместе с главарём ушли в подполье. Рузляев не преминул этим воспользоваться. Митяев стал действовать в ГЦЗЧ ещё активнее. Однажды, когда исполнительный директор ИЧП «Золотое руно» Иванов, находящийся в хороших отношениях с Халимом, отказался платить Митяеву, тот дважды выстрелил в него, и директор чудом остался жив.

Лидеры Шамилёвской ОПГ приняли решение убить Митяева. Участникам группировки Рогожкину и Хамидуллину было поручено узнать все адреса, которые посещал агент Рузляева. После недельной слежки бандиты приняли решение совершить убийство в арке дома, в котором жила подруга Митяева. Вечером 20 ноября 1994 года киллеры заняли позиции в назначенном месте. Когда автомобиль Митяева въехал в арку, Смуров и Халим расстреляли его из пистолетов. Убедившись, что «бригадир» Волговской ОПГ убит, киллеры побежали к поджидавшему их автомобилю, сидящий в котором Исмаилов уже открыл им дверцы. Так получилось, что в это время мимо проходили двое офицеров тольяттинского УВД. Услышав выстрелы, они подбежали к арке и увидели труп Митяева и прыгавших в машину бандитов с пистолетами. Выхватив своё оружие, офицеры стали стрелять в киллеров. Шесть пуль попали в салон автомобиля бандитов. Но Исмаилов сумел вывести машину из-под обстрела и задним ходом выехал из двора.

В награду за убийство Митяева Халим подарил Смурову «ВАЗ-2106», Рогожкину заплатил три миллиона рублей (по тогдашнему курсу), а Хамидуллину простил долг в четыре миллиона. После убийства сотрудники правоохранительных органов задержали нескольких бизнесменов, связанных с Шамилёвской ОПГ — их подозревали в причастности к этому преступлению. Впоследствии их освободили из-за недоказанности вины. последовавшие зимой 1995 года репрессии против халимовских боевиков.

Участники группировки собирались убить поставщика тольяттинской фирмы «Время» Геннадия Шабусова и его делового партнера Сергея Денисова, интересы которых пересеклись с интересами «Ялкына». Убийство Шабусова планировалось Халимом с декабря 1994 года. На его подготовку были брошены практически все имеющиеся силы боевиков. Согласно плану, стрелять в Шабусова должны были Сергей Смуров и Камиль Еникеев. Рогожкин и Хамидуллин выполняли при них роль водителей. В случае выполнения заказа киллеры в качестве вознаграждения должны были получить по автомобилю.

11 января 1995 года Рогожкин привез киллеров к дому Шабусова. Смуров и Еникеев пересели в поджидавший их автомобиль с Хамидуллиным за рулём. Машина отъехала за дом, откуда в случае опасности бандиты должна была прикрыть огнём из пистолетов отступавших киллеров. Шабусов вместе со своим компаньоном Денисовым появился примерно около четырех часов дня. Смуров и Еникеев, выскочив из машины, стали стрелять в них из пистолетов. Оба бизнесмена получили ранения. Шабусов остался инвалидом первой группы и ходить уже не мог. Денисов же получил легкие ранения.

Судебный процесс. Дальнейшая деятельность группировки

В первых числах февраля 1995 года сотрудники правоохранительных органов выяснили местонахождение оружейного склада ОПГ. После этого они вычислили самих бандитов. После 20 февраля были задержан генеральный директор фирмы «Ялкын» Гакиль Исмаилов, Payвис Хамидуллин, Сергей Смуров, Александр Рогожкин и Камиль Еникеев. Халим и Сёмин успели уехать из Тольятти. На первых же допросах арестованные признались, что убивали людей по приказу Xалима.

В то время, как киллеры находились под арестом, оставшиеся на свободе участники ОПГ пытались связаться с ними. Тем, кто признавался в преступлениях, пригрозили убийством. В марте 1995 года Даниулову удалось организовать встречу находящегося в бегах Халима и арестованного Хамидуллина в следственном изоляторе, где находились четверо участников ОПГ. Через несколько дней после этой встречи Раувис Хамидуллин в своей камере вскрыл себе вены и попытался вспороть живот. Примерно в это же время Гакиль Исмаилов начал симулировать сумасшествие. Однако проведённая медицинская экспертиза показала, что он психически нормален.

Весной в том же году на одной из дач Ставропольского района было обнаружено тело Сёмина с простреленной головой. Согласно первой версии, он был устранён как нежелательный свидетель по приказу лидеров ОПГ, согласно второй Сёмина убили за то, что он обвинил Халима в том, что именно из-за него оперативники арестовали киллеров группировки. Также не исключается, что убийство Сёмина было местью со стороны Волговской ОПГ. Позже был убит один из учредителей фирмы «Ялкын» Матвей Железный. Сам же Халим найден не был.

Начиная с марта все арестованные участники ОПГ стали отказываться от данных ранее показаний. Хамидуллин перекладывал вину за преступления на убитого Сёмина. Вместе с тем, Хамидуллин признался во всех совершённых убийствах (кроме Юрия Болотова). Смуров и Исмаилов стали утверждать, что ни в какой банде они не состояли и ни в одном убийстве участия не принимали. Несмотря на попытки бандитов запутать следствие, уголовное дело было доведено до суда. Большую часть обвинений, выдвинутых прокурором против преступников, выездная коллегия областного суда признала обоснованными. Однако, по делу об убийству Болотова было назначено доследование. Это позволило бандитам избежали смертного приговора. В конце 1996 года суд приговорил Смурова к 15 годам заключения в колонии строгого режима, Хамидуллина — к 14 годам, Рогожкина и Еникеева — к 10 годам, Исмаилова — к 3 годам (позже он был досрочно освобождён за примерное поведение).

В результате убийств участников Волговской группировки Татарской ОПГ удалось на долгое время вытеснить подчинённых Рузляева из ГЦЗЧ, и почти два года практически полностью его контролировать. Шамилёвская ОПГ имела долю со всех продаж запасных частей за наличный расчёт через кассу ГЦЗЧ. Немалые доходы группировке приносила и торговля крадеными запчастями. По некоторым подсчётам, доходы бандитов промышлявших на ГЦЗЧ, достигали полутора миллиардов рублей в месяц. Также группировке приносили существенную прибыль официальные операции с запчастями.

К концу 1996 — началу 1997 года Волговской ОПГ путём планомерных и последовательных действий удалось внедрить ряд своих агентов в прессовое производство завода. По некоторым данным, всеми делами «волговских» в прессовом производстве стал заправлять Сергей Бакунов, который занимал одно из ведущих мест в группировке. Существует предположение, что «волговские» хотели использовать прессовое производство как плацдарм для новых попыток проникнуть в ГЦЗЧ. В том же году союзная Волговской ОПГ чеченская преступная группировка, возглавляемая Шамадом Бисултановым, попыталась взять ГЦЗЧ под свой контроль. Когда это не удалось, подчинённые Бисултанова бросили все силы на то, чтобы перевести часть отгрузки деталей с подконтрольного татарам ГЦЗЧ на ЦЗЧ-2, где было сильно влияние чеченцев. Между группировками назревал конфликт, их участники стали угрожать своим противникам.

27 июля 1997 года на улице дачного массива «Приморский» были расстреляны ехавшие в автомобиле Сергей Бакунов и два его телохранителя. После этого между группировками началась новая война, только за август были убиты около двадцати человек. А утром 22 августа было совершено покушение на директора головного Центра запчастей Станислава Фуфаева, когда двое неизвестных проломили ему голову арматурой.

В 2000-е годы группировка продолжала существовать. Кроме своей традиционной деятельности, ОПГ крышевала игорный бизнес города. Также группировке приналлежала дилерская автомобильная фирма «АМКомпани», «Правит», ЧОП «Добрыня» под управлением Алексея Шарыпова, предприятие по производству электродов «Электрод-Т», рынок автозапчастей «Рынок-Ставр». Один из участников ОПГ Александр Довгомель стал депутатом Самарской областной думы. В 2005 году он и участник группировки, возглавляемой Константином Шейкиным (структуры, входившую в Напарниковскую ОПГ) Владимир Дуцев вели переговоры о возглавлении местного отделения Российской партии Жизни. К 2006 году союзник группировки Владимир Вдовин, лидер Напарниковской ОПГ, дистанцировался от роли лидера в тольяттинском преступном сообществе. Его место занял Константин Шейкин.

15 ноября 2008 года в Тольятти был убит бывший мэр города Сергей Жилкин. Двое киллеров напали на него на территории санатория и нанесли ранения заточкой. Спустя несколько часов Жилкин скончался в больнице. 25 ноября 2008 года было совершено покушение на жизнь председателя Самарского областного суда Любови Дроздовой. Как установили сотрудники следственного управления следственного комитета при прокуратуре Самарской области, киллер поджидал Дроздову во дворе её дома. Судья была ранена выстрелом в живот, ей удалось выжить. 13 декабря киллеры напали на депутата Самарской губернской думы Анатолия Степанова и нанесли ему несколько ударов по голове тяжелым предметом (предположительно топором). Более двух месяцев врачи боролись за жизнь Степанова, но 24 февраля он скончался.

В 2009 году в Самарской области были объявлены в розыск Анатолий Тищенко, Владимир Марьенков, Сергей Африкян и Владимир Кириллов. Первые трое из них были участниками Шамилёвской ОПГ, а Кириллов — участником Напарниковской ОПГ. Африкян и Кириллов подозревались в покушении на жизнь Любови Дроздовой. Они оба были объявлены в федеральный и международный розыск. По версии следствия, оба киллера были убиты, причём к их устранению были причастны Мареньков и Кириллов.

Во время предварительного следствия по делу о покушении на Дроздову было допрошено более 200 свидетелей, проведено 26 обысков, 24 выемки, проведено три следственных эксперимента, более 40 осмотров местности, направлены запросы в различные организации и учреждения, дано 70 поручений органам дознания, проведено 27 экспертиз, наложены два ареста на имущество обвиняемых. С применением авиатехники и кинологов совместно с Минобороны России, подразделениями внутренних войск МВД России, подразделениями ГУ МЧС, сотрудниками территориальных отделов внутренних дел произведены широкомасштабные поисковые мероприятия на территориях Ставропольского, Красноярского краёв и Самарской области, а также в районе города Тольятти, в результате которых в озере в районе села Бинарадка Самарской области был обнаружен автомобиль «Тойота Авенсис», на которой Африкяна последний раз видели при выезде из Самары. Однако тела в автомобиле обнаружено не было, в связи с этим розыск преступника продолжается.

В ходе следствия было установлено, что у Кириллова на то время имелись банковские счета и недвижимость в Испании, а также банковские счета в Швейцарии. Следственными органами СК РФ по Самарской области были направлены запросы о помощи в компетентные органы Швейцарии и Испании по установлению местонахождения разыскиваемого.

Шейкинской ОПГ до 2013 года принадлежала сеть супермаркетов «Миндаль» под управлением депутата Владимира Дуцева, впоследствии проданная сети «Пеликан». После продажи объекты сети Миндаль находились под охраной ЧОПа «Добрыня», контролируемого Шамилёвской ОПГ.

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=KUIL9vDh3ug Документальный фильм из цикла «Криминальная Россия» — Жигулевская битва]
• [tlt.ru/articles.php?n=1910880 TLTRU — В Тольятти вышли на «татарский след»]
• [old.fedpress.ru/federal/polit/society/id_272873.html Федерал Пресс — Самарские следователи разыскивают членов «шамилевской» ОПГ в Швейцарии и Испании]
• [tltgorod.ru/crime/article-3353/1/ Криминальная история Тольятти — Кровавый передел. Летопись «Железной войны». Часть 1]
• [tltgorod.ru/crime/article-3353/2/ Криминальная история Тольятти — Кровавый передел. Летопись «Железной войны» Часть 2]
• [tltgorod.ru/crime/article-3353/3/ Криминальная история Тольятти — Кровавый передел. Летопись «Железной войны» Часть 3]
• [tltgorod.ru/crime/article-3353/4/ Криминальная история Тольятти — Кровавый передел. Летопись «Железной войны» Часть 4]

Отрывок, характеризующий Шамилёвская организованная преступная группировка

– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.