Шамин, Николай Андреевич
Николай Андреевич Шамин | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Страна: | |
Подпись: |
Николай Андреевич Шамин (3 (15) декабря 1862 — 1933) — общественный деятель, гласный Московской городской думы, член многих общественных организаций.
Биография
Родился в Москве в семье купца Андрея Родионовича Шамина, имевшего «доходное скорняжное дело», которое он передал своему сыну. Первоначальное образование получал в городском Рогожском училище на Алексеевской улице; одновременно посещал занятия драматической школы П. М. Неведкина, которые посещала в то время и Евдокия Турчанинова. Затем учился в Московской практической академии коммерческих наук.
И с 1886 года началась общественная деятельность Н. А. Шамшина. Прежде всего он стал попечителем Кутузовской избы в Филях, сгоревшей в 1868 году, и имел непосредственное отношение к её восстановлению. Также он был казначеем Московского кружка ревнителей памяти Отечественной войны 1812 г.
В 1902 году Шамин стал председателем Общества московских ремесленников, существовавшего с 1878 года. Как писал современник, А. Г. Шебуев, до Шамина «общество было только на бумаге. В него никто не верил. К действительной жизни его призвал г. Шамин»; в 1907 году общество получило небольшое помещение в доме № 6 по Большому Златоустинскому переулку, принадлежавшем тогда Н. Д. Стахееву. Число членов Общества быстро превысило 500 человек, заработали курсы кройки и шитья, художественный кружок, воскресная школа рисования, студия парикмахерских подмастерьев, кассы взаимопомощи для бедных невест; организовалась согласительная комиссия по урегилированию споров между хозяевами и подмастерьями. Большую помощь Шамину оказывал Н. В. Глоба.
Московские обыватели считали Н. А. Шамина чудаком, докучающим городским властям своими «историческими напоминаниями». В статусе гласного Московской городской думы он сделал более 100 заявлений об увековечивании памяти значимых для России личностей[1]. Газета «Копейка» со слов председателя учёной комиссии общества «Старая Москва» П. Н. Миллера в 1916 году написала, что «Шамин — юбилейная нянька городского управления».
В 1906 году, по предложению Н. А. Шамина, к 25-летию со дня смерти Ф. М. Достоевского была установлена мемориальная доска на правом флигеле Мариинской больницы. В своем заявлении городскому голове Н. А. Шамин писал, что по сведениям, полученным от доктора П. Н. Никольского, Ф. М. Достоевский «родился… на Божедомке, в здании Мариинской больницы, в нижнем этаже того флигеля, где теперь помещается отделение для приходящих». В 1915 году по предложению того же Шамина имя Достоевского было присвоено двум начальным училищам, находившимся в районе места рождения писателя: 2-му мужскому Самотецкому и 2-му женскому Самотецкому.
Н. А. Шамин много лет настойчиво добивался исправления ошибки о месте рождения А. С. Пушкина[2], считая, что он первый открыл в 1910 году подлинное место по записи в метрической книге Богоявленского храма.
В 1911 году, после смерти В. О. Ключевского, он подал в Думу заявление о необходимости увековечивания памяти учёного и спустя три года в Таганском районе Москвы по его инициативе была открыта публичная библиотека-читальня.
В 1910-х годах он организовал рабочий театр при Рогожском народном доме, а затем театр на Городских бойнях, на сцене которого впоследствии началась сценическая карьера его сына, народного артиста РСФСР Николая Николаевича Шамина[3].
В 1915 году Шамин предложил создать кинематографический музей, в котором собирались бы ленты с выдающимися моментами из жизни Москвы и России.
В начале 1917 года, вскоре после февральской революции Н. А. Шамин предложил переименовать Воскресенскую площадь, где находилось здание московской Думы в площадь Революции, которое в то время не было осуществлено, но через год[4]. Любопытным является тот факт, что Шамин выступал против новогодних ёлок[5].
В 1918 году возглавил мемориальную комиссию секции «Старая Москва».
В 1930 году он был вынужден «добровольно» отдать дом, который был построен ещё его отцом и в котором он жил (на Новоселенской улице, ныне не существующей), хотя ему были оставлены властями две комнаты второго этажа — на пятерых членов семьи[6]. Весной 1933 года здесь был арестован его внук, Андрей Николаевич Шамин (1911—2004), которого выпустили через три месяца, когда Н. А. Шамин уже умер и был похоронен на Калитниковском кладбище.
В Москве, между Иерусалимской и Дуброво-Ильинской (ныне не существует[7]) улицами в 1912—1977 годах существовал, названный по фамилии домовладельца, Шаминский проезд, — впоследствии застроенный.
Библиография
- Шамин Н. А. Задачи Взаимно-вспомогательнаго общества ремесленников в Москве . — М.: Тип. Ф. И. Филатова, 1903. — 8 с. (см. [search.rsl.ru/ru/record/01006687598 в РГБ])
- Шамин Н. А. [az.lib.ru/s/shamin_a_n/text_1933_dostoevsky.shtml Воспоминания о Федоре Михайловиче Достоевском]//Ф. М. Достоевский. В забытых и неизвестных воспоминаниях современников. — СПб.: «Андреев и сыновья», 1993
Напишите отзыв о статье "Шамин, Николай Андреевич"
Примечания
- ↑ [starosti.ru/article.php?id=14241 Московские вести.] — 13 июля 1980.
- ↑ [starosti.ru/article.php?id=45372 Где родился А. С. Пушкин? // Раннее утро] — на сайте «Газетные старости»
- ↑ Театральная энциклопедия. Т. V. — М., 1967. — С. 815.
- ↑ Муравьёв В. Б. Революционные переименования // Московские улицы. Секреты переименований. — М.: Алгоритм, 2006—334 с.
- ↑ [starosti.ru/article.php?id=39657 Блок-нот хозяйки] // Московская газета. — 9 декабря 1913.
- ↑ Жена: Клавдия Ивановна. Про неё в справочнике «Вся Москва» было указано: «домашняя учительница, член Общества садоводства и огородничества, попечитель летнего санатория туберкулезных больных, член Общества призрения сирот и брошенных детей, товарищ председателя Симоновского попечительства о бедных, член Кружка ревнителей войны 1812 года…»
- ↑ [wikimapia.org/6656768/ru/Здесь-проходила-Дуброво-Ильинская-улица Здесь проходила Дуброво-Ильинская улица (Москва)]
Литература
- Бессонов В. А. «Юбилейная нянька Москвы» // Краеведы Москвы. — М.: «Книжный сад», 1997. — Т. 3. — С. 196—210.
- Бессонов В. А. [www.mosjour.ru/index.php?id=1660 Радетель живой старины] // Московский журнал. — 2013. — № 1. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0868—7110&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0868—7110].
Рекомендуемая литература
- РГАЛИ. — [test2.altsoft.spb.ru/fund/11045498/1 Ф. 1331.]
Ссылки
- [starosti.ru/article.php?id=31151 Московская хроника // Новое время] — на сайте «Газетные старости»
- [starosti.ru/article.php?id=42372 Когда основана Москва? // Раннее утро] — на сайте «Газетные старости»
- [www.vokrugsveta.ru/chronograph/2957/ Хронограф] // Вокруг света
Отрывок, характеризующий Шамин, Николай Андреевич
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.