Шамшин, Василий Александрович

Василий Александрович Шамшин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
4-й министр связи СССР
24 октября 1980 — 7 июня 1989
Предшественник:	Николай Владимирович Талызин
Преемник:	Эрлен Кирикович Первышин
Рождение:	12 сентября 1926(1926-09-12) Ессентуки, Ставропольский край, РСФСР
Смерть:	4 февраля 2009(2009-02-04) (82 года) Москва, Российская Федерация
Отец:	Александр Васильевич Шамшин
Мать:	Христина Ивановна Шамшина
Супруга:	Вера Сергеевна Седлецкая
Дети:	дочь: Александра; сын: Сергей
Партия:	КПСС (с 1962)
Награды:

Васи́лий Алекса́ндрович Шамши́н (12 сентября 1926, Ессентуки — 4 февраля 2009, Москва) — советский государственный деятель.

Биография

В 1949 году окончил Московский электротехнический институт связи.

Член КПСС с 1962 года.

С 1965 года — заместитель начальника по научной части Государственного НИИ радио.

С 1968 года — заместитель, а с 1975 первый заместитель министра связи СССР.

В октябре 1980 — июне 1989 — министр связи СССР.

• 1980—1989 — Депутат Верховного Совета СССР
• 1981—1986 — кандидат в Члены ЦК КПСС
• 1986—1990 — Член ЦК КПСС

С июля 1989 года — персональный пенсионер союзного значения.

В 1969—1980 и с 1990 года был главным редактором журнала «Электросвязь».

Родной брат Иван Александрович Шамшин (22.08.1912 - 23.02.1988) – кандидат технических наук, кавалер орденов Ленина, Октябрьской Революции, Отечественной войны II степени, Трудового Красного Знамени, Знак Почёта, он имел престижные отраслевые награды: «3аслуженный связист РСФСР», «Мастер связи», был Почётным членом ВНТОРЭС им. А.С. Попова. Более 50 лет проработал главным инженером Московской городской радиотрансляционной сети (МГРС).

Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Награды и звания

• орден Ленина
• орден «Знак Почёта»
• орден Сухэ-Батора (Монголия)
• орден Хосе Марти (Куба)
• Лауреат Ленинской премии СССР (1981)

Ссылки

• [www.trrlsever.org/SEVER/VENA/Shamshin.html Василию Александровичу Шамшину — 75 лет ]

Отрывок, характеризующий Шамшин, Василий Александрович

– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.