Шанду
Достопримечательность | |
Шанду
|
Шанду (кит. упр. 上都, пиньинь: Shàngdū, буквально «верхняя столица») — исторический город, в XIII веке летняя столица Хубилай-хана, императора-основателя династии Юань; археологический памятник на территории Шилингольского аймака современной Внутренней Монголии, в 275 км к северу от Пекина и в 28 км к северо-западу от современного города Долунь. Состоял из квадратного в плане «внешнего города» со стороной 2 200 м, «внутреннего города» со стороной 1 400 м и летнего дворца Хубилая со стороной 500 м (это 40% от Запретного города в Пекине).
История
Основан в 1256 году как Кайпин, вскоре переименован в Шанду. В 1275 году город посетил венецианец Марко Поло. Благодаря его описанию город стал символом богатства и роскоши, и был вновь увековечен под закрепившимся благодаря Марко Поло в европейской литературе названием Ксанаду в знаменитом стихотворении британского романтика С. Т. Кольриджа «Кубла Хан» (1797 год) (наиболее известный перевод на русский выполнил К. Д. Бальмонт).
Как правило, ежегодно на весеннее равноденствие юаньские императоры приезжали в город, а на осеннее равноденствие уезжали. Вместе с ними передвигались монгольские войска, не переносящие жаркого китайского лета. Однако у города был ряд недостатков: отсутствие налаженных путей и водных артерий, и полная зависимость от поставок из Китая. Хубилай в первый год правления снял с города налогообложение и снизил торговые пошлины на торговлю с Шанду. Тем не менее, в 1293 году значительная часть ремесленников покинула город и перебралась в Китай.
В декабре 1358 года город охватило восстание «красных повязок». Повстанцы захватили город и сожгли императорскую резиденцию. 28 июля 1368 года последний император Юань, Тогон-Тэмур, бежал из Пекина со своим двором и 15 августа занял Шанду. 17 июня 1369 года войска династии Мин атаковали и заняли город, вынудив монгольский двор бежать в современный хошун Хэшигтэн-Ци городского округа Чифэн Внутренней Монголии.
При династии Мин город потерял столичный статус и был переименован в Кайпин. Император Хунъу стремился развивать город и разместил там 5 000 поселенцев. При Чжу Ди город часто использовался для временного размещения войск династии Мин. При Юнлэ в 1403 году город потерял своё значение и впоследствии был заброшен.
Современное состояние
Сегодня место, где располагался город Шанду, заметно благодаря остаткам глинобитных стен, кирпичного фундамента и укреплений. Археологическая зона, где когда-то располагался Шанду, в 2012 году была объявлена памятником Всемирного наследия человечества.
Напишите отзыв о статье "Шанду"
Ссылки
Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 1389 [whc.unesco.org/ru/list/1389 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/1389 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/1389 фр.] |
- [www.maplandia.com/china/nei-mongol-zizhiqu/shangdu/ Шанду на спутниковой карте] ([www.maplandia.com/ maplandia]) (англ.) (Проверено 12 августа 2008)
- [www.chinadaily.com.cn/en/doc/2003-10/14/content_271814.htm Статья в СМИ] ([www.chinadaily.com.cn/ chinadaily.com]) (англ.) (Проверено 12 августа 2008)
- [whc.unesco.org/en/tentativelists/142/ Описание на сайте ЮНЕСКО] ([whc.unesco.org UNESCO World Heritage] — кандидаты) (англ.) (Проверено 12 августа 2008)
Отрывок, характеризующий Шанду– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя. – Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе. – Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему. И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне. Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать. Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз. Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников. Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу. Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте. Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами. – Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему. – Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут. – Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить… Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его. |