Шанлыурфа (ил)

Шанлыурфа
тур. Şanlıurfa
Страна	Турция
Статус	Ил
Входит в	Регион Юго-Восточная Анатолия
Включает	11 районов
Административный центр	Шанлыурфа
Население (2009);	1 443 422 (10-е место)
Плотность	75,61 чел./км² (33-е место)
Площадь	19 091 км²; (7-е место)
Часовой пояс	UTC+2, летом UTC+3
Код ISO 3166-2	TR-63
Телефонный код	+90 414
Код автом. номеров	63
[www.sanliurfa.gov.tr Официальный сайт]

Координаты: 37°15′15″ с. ш. 39°02′33″ в. д. / 37.2542° с. ш. 39.0425° в. д. ^(G) ^{[www.openstreetmap.org/?mlat=37.2542&mlon=39.0425&zoom=12 (O)]} ^(Я)

Шанлыурфа (тур. Şanlıurfa, курд. Riha) — ил на востоке Турции. Административный центр — город Шанлыурфа.

В 1983 году к названиям провинции и района (города) Урфа, была добавлена приставка Шанлы- (славный), в честь заслуг города в освободительной войне против французских оккупантов.

География

Ил Шанлыурфа граничит с илом Мардин на востоке, Диярбакыр на северо-востоке, Газиантеп на западе и на севере с Адыяман, с Сирией на юге.

История

См. также: Эдесса

Административное деление

Ил разделён на 11 районов:

Акчакале (Akçakale)
Биреджик (Birecik)
Бозова (Bozova)
Джейланпынар (Ceylanpınar)
Халфети (Halfeti)
Харран (Harran)
Хильван (Hilvan)
Шанлыурфа (Şanlıurfa)
Сиверек (Siverek)
Суруч (Suruç)
Вираншехир (Viranşehir)

Достопримечательности

Провинция Шанлыурфа занимает важное место среди туристических центров, своей природой, архитектурными и историческими сооружениями.

Административный центр провинции, Шанлыурфа, является одним из важнейших исторических и культурных городов Анатолии. Это место — одно из древнейших человеческих поселений, ему более 9000 лет назад. В исторических источниках его называют также «Эдесса». В этом городе родился пророк Авраам, здесь жили Айюб (см.Эйюпнеби) и Иисус Христос.

Долина Харран и античный город

Античный город Харран расположен в 44 км к юго-востоку от города Шанлыурфа. Историк Ибн Шеддад в XIII веке писал, что пророк Авраам прожил в этом городе несколько лет до того как перейти в Палестину. В связи с этим этот город считается городом пророка Авраама.

Город Харран также считался священным городом сабеизма.

Здесь же расположены дамбы имени Ататюрка.

Стоянка Гёбекли-Тепе

Немецкий журнал «Der Spiegel» в 2006 году опубликовал статью, в которой говорится, что руины Эдемского сада, из которого были изгнаны Адам и Ева, находятся в юго-восточной турецкой провинции Шанлыурфа на холме Гёбекли-Тепе.

В Гёбекли-Тепе обнаружены следы надписи^{[уточнить]}, сделанной 11 000 лет назад. Вероятно, первые люди охотились на территории Турции, Сирии, Ирака и Ирана, а затем осели в Гёбекли-Тепе и начали возделывать здесь землю. Это подтверждают и найденные прежде останки храмов.

Озеро Балык

Шанлыурфу (Урфу) называют городом пяти пророков, в античные времена она была известна как Эдесса, а согласно турецким мусульманским традициям Урфа — это и есть библейский Ур. Считается, что именно здесь родился пророк Авраам (у мусульман — пророк Ибрагим), и именно поэтому в Урфу стекается огромное количество паломников со всего мусульманского мира.

По преданию, Авраам родился во времена жестокого правителя Нимрода, приказавшего убить всех детей, родившихся в тот год. Мать родила его в пещере, и он прятался там до десяти лет. Затем Авраам покинул пещеру и пришел в дом своего отца; после этого он начал бороться против Нимрода и идолов в местном храме. Когда Авраам начал разламывать идолов на куски, Нимрод велел схватить его и привести в свой замок на холме и сбросить вниз в костер. Однако по приказу Бога «О, огонь, стань для Авраама прохладным и дружественным!» огонь превратился в воду, а раскаленные угли — в рыб.

Карпы, обитающие в озере, считаются святыми, а рыбная ловля здесь запрещена. Тут же находится мечеть святого Авраама и пещера, где он родился.

Крепость Шанлыурфа

К югу от озера Балык расположена крепость Шанлыурфа на южном склоне горы Дамладжык Халил. Восточная, западная и южная часть города окружены глубоким защитным крепостным рвом, пробитым в скале. В северной части замка расположены крутые скалы.

В рамках проекта археологических раскопок в местечке Халеплибахче в окрестностях Шанлыурфы были найдены мозаики с изображениями предводительниц амазонок, улыбающейся девы, рябчиков, львов, изображений природы.

Большая мечеть Урфа;
мечети: Халилюр Рахман Султан Хазан падишах (Токдемир), Бейлербеи, Кадыоглу и Ризвание, Акджами (мечеть Ниметуллаха);
постоялый двор Мевлахане;
караван-сарай Гюмрюк Ханы;
пещеры Кыркмагаралар;
места для отдыха в лесу Гёльпынар, Суматар;
Городской музей Шанлыурфы.
развалины эллинского города Зойгма

Знаменитые земляки

Алексий, человек Божий (конец IV — начало V века) — христианский святой, аскет
Вардесан (154—225) — гностик
Оджалан, Абдулла (1949) — лидер Рабочей партии Курдистана
Фома Канский
Наби, Юсуф (1642—1712) — турецкий поэт

Образование

Университет Харран

Напишите отзыв о статье "Шанлыурфа (ил)"

Ссылки

[www.sanliurfakulturturizm.gov.tr Официальный сайт департамента культуры и туризма Шанлыурфы]

Отрывок, характеризующий Шанлыурфа (ил)

Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.