Шанхайская операция

Шанхайская операция
Основной конфликт: Гражданская война в Китае
Дата	12 мая - 2 июня 1949
Место	Шанхай и прилегающие районы провинции Цзянсу
Итог	победа коммунистов
Противники
НРА НОАК
Командующие
Тан Эньбо Лю Юйчжан Лю Чанъи Чэнь И Су Юй
Силы сторон
210 000 290 000
Потери
153 000 неизвестно

Шанхайская операция (кит. 上海战役, 12 мая — 2 июня 1949) — эпизод гражданской войны в Китае. В результате операции коммунисты овладели крупнейшим городом Китая — Шанхаем.

Предыстория

В 1949 году 6-миллионный Шанхай был крупнейшим городом Китая и давал треть ВВП страны. Как коммунисты, так и гоминьдановцы полагали, что в ближайшее время может начаться третья мировая война, и эта убеждённость накладывала свой отпечаток на планы сторон. Гоминьдановцы надеялись, что опираясь на ресурсы богатейшего города Китая, они смогут дождаться её начала, а тогда иностранная интервенция и иностранная военная помощь помогут им отвоевать Китай у коммунистов обратно; на случай, если бы город не удалось удержать до Третьей мировой, гоминьдановцы рассчитывали отбыть морским путём, вывезя с собой городские ценности и уничтожив всё, что не удастся увезти. Неизвестно, насколько реальными были такие планы, однако о них говорила гоминьдановская пропаганда, и коммунистам приходилось считаться с такой возможностью и стараться взять город как можно быстрее и с минимальными разрушениями.

Планы сторон

Гоминьдан

Гоминьдановское командование разделило город на два сектора обороны по реке Хуанпу. Западную часть города и подступы к ней (Тайцан, Куньшань, Цзясин, Цзиньшань) защищали 20 дивизий, принадлежащие к 51-й, 52-й, 54-й, 75-й и 123-й армиям. 12-я и 35-я армии, насчитывавшие в сумме 5 дивизий, вместе с морскими и воздушными силами прикрывали Пудун, чтобы обезопасить путь к эвакуации по морю; их усилия были сосредоточены в Усуне, Юэпу, Янхане, Люхане, Дачане и мосту Гаоцяо. Общая численность войск, защищавших Шанхай, составляла 210 тысяч человек. Здания в городе сами по себе являлись удобными оборонительными позициями, вдобавок было построено большое количество бетонных бункеров.

КПК

Задача взятия Шанхая была поставлена перед 3-й полевой армией НОАК (командующий — Чэнь И, заместитель — Су Юй), в её составе было 290 тысяч человек, сведённых в 10 армейских групп. 2-я полевая армия (командующий — Лю Бочэн, политкомиссар — Дэн Сяопин) была размещена вдоль железной дороги Чжэцзян-Цзянси от Цзиньхуа до Дунсяна, в готовности отразить возможное иностранное вмешательство. Перед войсками была поставлена задача: взять Шанхай в кратчайшие сроки, с минимальными разрушениями и минимальными жертвами среди мирного населения. Чтобы не дать гоминьдановцам вывезти из Шанхая материальные ценности, было решено взять город в клещи с востока и запада, отрезав его от моря, а затем рассечь окружённых защитников на изолированные очаги сопротивления, и ликвидировать их один за другим.

Одну из половинок клещей должны были составить 26-я, 28-я, 29-я и 33-я армейские группы X корпуса вместе с частью Артиллерийской колонны; перед ними ставилась задача атаковать от Чаншу и Сучжоу на Куньшань, Тайцан и Цзядин, и в итоге овладеть Усуном и Баошанем, тем самым пресекая возможность движения по реке Хуанпу и блокируя защитникам города выход к морю по воде. Впоследствии эта половинка клещей должна была атаковать город с северо-запада.

Вторую половинку клещей должны были составить 20-я, 27-я, 30-я и 31-я армейские группы IX корпуса вместе с другой частью Артиллерийской колонны. Две армейские группы должны были атаковать от Наньсюня и Уцзяна на Фэнсянь, Наньхуэй и Чуаньша, помогая X корпусу блокировать Усун и перекрыть мост Гаоцяо; другие две армейские группы должны были сосредоточиться южнее Сунцзяна и восточнее Цзясина, когда позволит ситуация — взять Цинпу, а впоследствии атаковать город с востока, юга и запада.

На случай, если гоминьдановцам удастся вывезти из города всё ценное, было подготовлено большое количество продовольствия и угля для населения Шанхая, а 5 тысяч лиц гражданского персонала были готовы приступить к выполнению административных функций сразу же после взятия города.

Сражение

Первая фаза

Наступление НОАК на оборонительный периметр началось 12 мая 1949 года. Через два дня IX корпус взял Пинху, Цзиньшань, Фэнсянь, Наньхуэй, Цинпу, Сунцзян, и создал угрозу флангу защитникам Чуаньша. 51-я гоминьдановская армия была вынуждена передислоцироваться из Шанхая на позиции к Байлунган — Линьцзяматоу на внешний оборонительный периметр. Тем временем X корпус НОАК успешно занял Тайцан, Куньшань, Цзядин и Люхэ, и продолжил наступление на Юэпу, Янхан и Люхан, однако там был остановлен 99-й дивизией 21-й армии НРА, использовавшей бетонные бункеры, а также поддержку авиации и флота.

Оценив обстановку, части НОАК перешли к тактике мелких штурмовых групп, которые стали брать один бункер за другим. Распространение опыта, полученного при штурме укреплённых позиций, способствовало резкому ускорению наступления. К 19 мая X корпус смог взять Юэпу и уничтожить гоминьдановские войска, оборонявшие Люхан. Тем временем IX корпус овладел Чжоупу и Чуаньша, полностью уничтожил гоминьдановскую 51-ю армию, оборонявшую Байлунган, и окружил 12-ю армию у моста Гаоцяо, отрезав при этом 37-ю армию в Пудуне от других подразделений НРА.

Вторая фаза

Чтобы обезопасить путь к эвакуации по морю, гоминьдановская 75-я армия была выведена из города для усиления обороны моста Гаоцяо, однако после того, как две армии и дивизия покинули город для усиления внешней обороны, внутри города стало не хватать сил для подавления выступлений населения, которое было несогласно с тактикой выжженной земли, и стало организовывать отряды самообороны для охраны жизненно важных городских объектов от их уничтожения гоминьдановцами. Внутригородские реки и каналы оказались слишком узкими для военных кораблей, и они стали просто мишенями для дальнобойной артиллерии НОАК. После того, как семь кораблей было повреждено, 23 мая гоминьдановский флот был вынужден ретироваться. После этого коммунистические войска смогли взять под контроль район к востоку от моста Гаоцяо, блокировав гоминьдановцам дорогу к эвакуации по морю.

После десяти дней ожесточённых боёв защитники города были вынуждены оставить внешний оборонительный периметр, потеряв 20 тысяч человек, однако сокращение линии фронта и хорошие условия для обороны, предоставляемые городом, ещё не делали ситуацию безнадёжной. Командование коммунистов учло изменение обстановки, и вновь изменило тактику: для помощи IX и X корпусам в штурме города были выделены 23-я армейская группа из состава VII корпуса и 25-я армейская группа из состава VIII корпуса.

Третья фаза

Ночью 23 мая 29-я армейская группа НОАК начала штурм Шанхая, захватив под покровом темноты возвышенности в южных пригородах, в то время как 28-я армейская группа заняла район Усуна и приступила к зачистке побережья. 24 мая 20-я армейская группа взяла Пудун, а 27-я армейская группа — вокзал в Сюйцзяхуэй. Гоминьдановский главнокомандующий Тан Эньбо, ещё 18 мая перешедший на борт корабля, признал неизбежное, и приказал остаткам 6-й дивизии 75-й армии ради обороны побережья в районе Усуна оставить район моста Гаоцяо и отступить к Юэпу, а войскам, находящимся к северу от Сучжоухэ — отступать к Усуну и приготовиться к эвакуации морем.

Под покровом темноты 23-я и 27-я армейские группы НОАК проникли в Шанхай через Сюйхуэй и Лунхуа, а 20-я армейская группа пересекла реку Хуанпу в районе кумирни Гаочанмяо. К рассвету 25 мая весь район к югу от реки Сучжоухэ оказался под контролем коммунистов. Днём наступление НОАК продолжилось: 25 мая 26-я армейская группа заняла Дачан и Цзянвань, а 25-я и 29-я армейские группы — Усун и Баошань, в то время как 28-я и 33-я армейские группы заняли Янхан. Ночью 23-я армейская группа и часть 20-й армейской группы форсировали Сучжоухэ и захватили её северный берег. Командующий шанхайским гарнизоном генерал Лю Чанъи был вынужден капитулировать.

Ночью 25 мая 31-я армейская группа при содействии 30-й армейской группы захватила район моста Гаоцяо, а к полудню 26 мая пал последний оплот гоминьдановского сопротивления в Пудуне. Несколько дней спустя 25-я армейская группа высадилась на острове Чунминдао, и ко 2 июня 1949 года Шанхайская операция завершилась победой коммунистов.

Итоги

Оборона Шанхая дорого обошлась гоминьдановцам. Лишь 50 тысяч человек вместе с главнокомандующим Тан Эньбо сумели эвакуироваться по морю. 37-я армия, 51-я армия и 5-я дивизия транспортной полиции были полностью уничтожены, а 12-я, 21-я 52-я, 75-я и 123-я армии понесли тяжёлые потери; общие потери НРА оцениваются в 153 тысячи человек. В качестве трофеев НОАК достались 1370 артиллерийских орудий, 1161 автомобиль, 11 кораблей и 119 танков и бронемашин. Хотя гоминьдановские власти и пытались уничтожить город, коммунистам удалось при поддержке местного населения захватить его практически неповреждённым.

Литература

• Zhu, Zongzhen and Wang, Chaoguang, Liberation War History, 1st Edition, Social Scientific Literary Publishing House in Beijing, - 2000, - ISBN 7-80149-207-2 (set)
• Zhang, Ping, History of the Liberation War, 1st Edition, Chinese Youth Publishing House in Beijing, - 1987, - ISBN 7-5006-0081-X (pbk.)
• Jie, Lifu, Records of the Libration War: The Decisive Battle of Two Kinds of Fates, 1st Edition, Hebei People's Publishing House in Shijiazhuang, - 1990, - ISBN 7-202-00733-9 (set)
• Literary and Historical Research Committee of the Anhui Committee of the Chinese People's Political Consultative Conference, Liberation War, 1st Edition, Anhui People's Publishing House in Hefei, - 1987, - ISBN 7-212-00007-8
• Li, Zuomin, Heroic Division and Iron Horse: Records of the Liberation War, 1st Edition, Chinese Communist Party History Publishing House in Beijing, - 2004, - ISBN 7-80199-029-3
• Wang, Xingsheng, and Zhang, Jingshan, Chinese Liberation War, 1st Edition, People's Liberation Army Literature and Art Publishing House in Beijing, - 2001, ISBN 7-5033-1351-X (set)
• Huang, Youlan, History of the Chinese People's Liberation War, 1st Edition, Archives Publishing House in Beijing, - 1992, - ISBN 7-80019-338-1
• Liu Wusheng, From Yan'an to Beijing: A Collection of Military Records and Research Publications of Important Campaigns in the Liberation War, 1st Edition, Central Literary Publishing House in Beijing, - 1993, - ISBN 7-5073-0074-9
• Tang, Yilu and Bi, Jianzhong, History of Chinese People's Liberation Army in Chinese Liberation War, 1st Edition, Military Scientific Publishing House in Beijing, 1993 – - 1997, - ISBN 7-80021-719-1 (Volum 1), 7800219615 (Volum 2), 7800219631 (Volum 3), 7801370937 (Volum 4), and 7801370953 (Volum 5)

Отрывок, характеризующий Шанхайская операция

Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…