Шанхайская экспедиционная армия (Япония)

Шанхайская экспедиционная армия (яп. 上海派遣軍)
Японские войска входят в Нанкин
Годы существования	1932, 1937—1938
Страна	Японская империя
Тип	экспедиционная армия
Участие в	Первое Шанхайское сражение, Второе Шанхайское сражение, Битва за Нанкин

Шанхайская экспедиционная армия (яп. 上海派遣軍 Сянхай хакэн-гун) — группировка японских войск, участвовавшая в боях в районе Шанхая в 1930-х годах.

История

В первый раз экспедиционная армия для отправки в Шанхай была сформирована 25 февраля 1932 года. в качестве подкреплений для войск, вовлечённых в инцидент 28 января. Она была расформирована в июне 1932 года по завершении инцидента.

Во второй раз экспедиционная армия была организована 15 августа 1937 года, по мере эскалации боевых действий между Китайской республикой и Японской империей. Войска экспедиционной армии выиграли сражение за Шанхай, после чего продвинулись вглубь материка, приняв участие в Битве за Нанкин и последовавшей вслед за ней «нанкинской резне».

Экспедиционная армия была расформирована 1 февраля 1938 года, её войска вошли в состав Центрально-Китайского фронта.

Список командного состава

Командующие

	Имя	С	По
1	Генерал Ёсинори Сиракава	25 февраля 1932	29 апреля 1932
X	Расформирована
2	Генерал Иванэ Мацуи	15 августа 1937	2 декабря 1937
3	Генерал-лейтенант принц Ясухико	2 декабря 1937	14 февраля 1938

Начальники штаба

	Имя	С	По
1	Генерал-лейтенант Канъитиро Тасиро	25 февраля 1932	29 апреля 1932
X	Расформирована
2	Генерал-лейтенант Мамору Иинума	15 августа 1937	14 февраля 1938

Отрывок, характеризующий Шанхайская экспедиционная армия (Япония)

– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.