Шапиро, Адольф Яковлевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Адольф Яковлевич Шапиро
Дата рождения:

4 июля 1939(1939-07-04) (84 года)

Место рождения:

город Харьков,
Украинская ССР, СССР

Профессия:

театральный режиссёр

Гражданство:

СССР СССРРоссия Россия

Годы активности:

с 1962 года

Театр:

Рижский Молодёжный театр;
Государственный ТЮЗ Латвийской ССР имени Ленинского комсомола

Награды:

Адольф Яковлевич Шапиро (род. 4 июля 1939, Харьков, Украинская ССР) — советский, латвийский[1] и российский режиссёр, театральный педагог, профессор. Народный артист Латвийской ССР (1986). Лауреат Государственной премии Латвийской ССР.





Биография

Адольф Шапиро окончил режиссёрский факультет Харьковского театрального института, затем продолжил обучение в Москве в высшей режиссёрской лаборатории М. Кнебель.[2]

С 1962 по 1992 год работал в Латвии, где возглавлял Государственный театр юного зрителя Латвийской ССР имени Ленинского комсомола (ТЮЗ).[3] Среди самых значительных работ А. Шапиро: «Иванов» и «Леший» А. Чехова, «Город на заре» А. Арбузова, «Лес» А. Островского, «Золотой конь» Я. Райниса, «Пер Гюнт» Г. Ибсена, «Принц Гомбургский» Г. Клейста, «Страх и отчаяние в Третьей империи» Б. Брехта, «А завтра была война» Б. Васильева, «Демократия» И. Бродского и другие спектакли.

Этот театр, имеющий два здания и две труппы (русскую и латышскую), имел уникальную организационную структуру и был широко известен как у себя в стране, так и за рубежом. Он был дипломантом многочисленных международных фестивалей, специально для него писали пьесы крупные российские драматурги.[3]

В Риме на европейском Фестивале «Театр на экране» получил Гран-при и Золотую медаль за «Изобретение вальса» по В. Набокову.

Адольф Шапиро преподавал в рижской Консерватории, где выпустил три актёрских курса и один режиссёрский.

В 1990 году был избран Всемирным Президентом Международной Ассоциации театров для детей и молодёжи (АССИТЕЖ), с 1994 г. является Президентом Российского Центра АССИТЕЖ.[4]

С 1993 года Адольф Шапиро работает как независимый режиссёр и театральный педагог.

Преподавал и вёл мастер-классы в (во):

  • США — Гарвардский Университет, Карнеги-Меллон Университет, Индианапольский Университет, Чикагский Университет[3]
  • Германии — Берлин, Бад-Пермонт, Мюнхен, Баварский Национальный Театр[2]
  • Польше — театр «Охота»
  • Израиле — театр «Гешер», театр «Идешшпилле»
  • Франции — Национальная Высшая Школа Искусств и Техники Театра ENSATT (Лион)
  • Италии — Bi-annual Festival METHODIKA[3]
  • Бразилии — театральная компания «FunArte»

Постоянно работает в Эстонии.[4]

В 2003 году избран почётным Доктором Департамента исполнительских искусств Таллиннской театральной Академии и Колледжа искусств г. Вильянди.

В 2007 год у был назначен руководителем художественных проектов Театра юных зрителей им. А. А. Брянцева.

В 2011 году избран почётным Доктором Шанхайской театральной Академии.

Является автором пьес, идущих в России и за рубежом и книг «Антр-Акт», «Как закрывался занавес» (премия журнала «Дружба народов» за лучшую публикацию года).

В связи с 70-летием получил поздравление от Президента России.[5]

Звания и награды

Спектакли

Рига

На латышском языке:

Москва

Московский Художественный театр имени А. П. Чехова

  • 1988 — «Кабала святош» М. Булгакова
  • 2004 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехова [6][7]
  • 2010 — «Обрыв» И. Гончарова;[3] спектакль — номинант национальной театральной премии «Золотая маска». «Золотая маска» за лучшее исполнение женской роли — О. Яковлева (Бабушка)
  • 2015 — "Мефисто" по мотивам романа Клауса Манна "Мефистофель"

Государственный академический театр имени Е. Вахтангова

Российский академический молодёжный театр

  • «Принцесса Греза» Э. Ростана
  • 2011 — «Rock`n`roll» Т. Стоппарда

Московский театр «Et Cetera»

Другие театры

Самара

Санкт-Петербург

Таллин

Постановки за рубежом

  • Венесуэла — «Ревизор», Н. Гоголь
  • Никарагуа — «Вишнёвый сад», А.Чехов[2]
  • США — «Три сестры», А. Чехов
  • Польша — «Датская история» по мотивам Г. Х. Андерсена
  • Израиль — «Трёхгрошовая опера», Б.Брехт, «Последняя любовь», И. Б. Зингер
  • Франция — «Работа актёра над собой», К.Станиславский, «Это так, если вам так кажется», Л.Пиранделло
  • Бразилия — «Пространство Чехова»
  • Греция — «Роза», М. Шерман

Напишите отзыв о статье "Шапиро, Адольф Яковлевич"

Примечания

  1. [la.lv/index.php?option=com_content&view=article&id=334286:apiro-atjaunots-taisngums-pret-jaunatnes-tetri&Itemid=201 Šapiro: Atjaunots taisnīgums pret Jaunatnes teātri 22.11.2011 Vita Krauja]
  2. 1 2 3 4 [www.et-cetera.ru/main/creators/directors/shapiro Адольф Шапиро на сайте театра «Et cetera»]
  3. 1 2 3 4 5 6 [www.mxat.ru/authors/directors/shapiro/ Адольф Шапиро на сайте МХТ им. Чехова]
  4. 1 2 3 [www.tyuz-spb.ru/o-teatre/rukovoditeli/89-shapiro-adolf-yakovlevich.html Адольф Шапиро на сайте ТЮЗа им. Брянцева]
  5. [www.showbirja.ru/724654.htm Медведев поздравил Шапиро с юбилеем]
  6. [art.theatre.ru/performance/cherryorchard/ — «Вишнёвый сад» — программка, пресса]
  7. [www.smotr.ru/2003/2003_mhat_vs.htm — «Вишнёвый сад» — пресса]

Литература

  • Крымова Н. А. Адольф Шапиро // Портреты режиссёров. Выпуск 4. — М.: «Искусство», 1986. — С. 99-133.

Ссылки

  • [www.zamos.ru/dossier/sh/4532/ Шапиро Адольф Яковлевич. Режиссёр.]
  • [2t.llq.ru/content/view/31/65/ Шапиро Адольф Яковлевич]

Отрывок, характеризующий Шапиро, Адольф Яковлевич

Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.