Шапиро, Михаил Григорьевич

Михаил Шапиро
Имя при рождении:	Михаил Григорьевич Шапиро
Место рождения:	Екатеринослав, Российская империя
Место смерти:	Ленинград, РСФСР, СССР
Профессия:	кинорежиссёр сценарист

Михаил Григорьевич Шапи́ро (1908—1971) — советский кинорежиссёр, сценарист.

Биография

Михаил Григорьевич Шапиро родился 2 апреля 1908 года в Екатеринославе. Учился в Ленинградском техникуме экранного искусства (1925—1926), на кинофакультете Ленинградского института истории искусств (1926—1928).

Работал концертмейстером Ленинградского театра Пролеткульта. В разные годы ставил спектакли в оперных театрах страны. С 1928 года — режиссёр киностудии «Совкино» (впоследствии «Ленфильм»). В 1941—1942 — переводчик политуправления Ленинградского фронта, в 1942—1945 — режиссёр ЦОКС. В 1948—1953 годах — старший редактор сценарного отдела киностудии «Ленфильм».

Умер в Ленинграде 26 октября 1971 года. Жена — писатель Жанна Владимировна Гаузнер.

Фильмография

Режиссёр кино

• 1928 — Песнь о металле (документальный) (совместно. с Иосифом Хейфицем, Александром Зархи, Владимиром Гранатманом)
• 1940 — Горячие денёчки (сорежиссёр)
• 1940 — Шестьдесят дней
• 1944 — Черевички (совместно с Надеждой Кошеверовой)
• 1947 — Золушка (совместно с Надеждой Кошеверовой)
• 1956 — Искатели
• 1960 — Ребята с Канонерского
• 1963 — Каин XVIII (совместно с Надеждой Кошеверовой)
• 1966 — Катерина Измайлова

Сценарист

• 1928 — Луна слева
• 1930 — Есть, капитан!
• 1944 — Черевички

Ссылки

• Михаил Шапиро (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Шапиро, Михаил Григорьевич

Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.