Шапкин, Николай Павлович

Николай Павлович Шапкин
Дата рождения	1926(1926)
Место рождения	с. Мучкап, Борисоглебский уезд, Тамбовская губерния, РСФСР, СССР
Дата смерти	18 декабря 1944(1944-12-18)
Место смерти	Мишкольц, Венгрия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1944
Звание
Часть	27-я армия, 2-й Украинский фронт
Должность	Курсант роты 163-й стрелковой дивизии
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Никола́й Па́влович Ша́пкин (1926, с. Мучкап, Тамбовская губерния — 18 декабря 1944, возле г. Мишкольц, Венгрия) — рядовой Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945, посмертно). Курсант роты 163-й стрелковой дивизии, 27-я армия, 2-й Украинский фронт.

Биография

Родился в 1926 году в посёлке Мучкап (ныне пгт Мучкапский Тамбовской области) в семье крестьянина. Русский. Окончил 7 классов. Работал в колхозе. В 1941 году уехал к брату в г. Краснодар, поступил в ремесленное училище. Затем эвакуировался в г. Новосибирск, позже в г. Куйбышев, где работал на заводе и одновременно учился в ФЗУ.

В Красной Армии с 1944 года (по другим данным, ушёл на фронт добровольцем в 1943 году). С этого же года на фронте.

Рядовой Шапкин погиб в бою 18.12.1944 за безымянную высоту в р-не г. Мишкольц (Венгрия), закрыв амбразуру пулемёта неприятеля своим телом, чем обеспечил выполнение боевой задачи.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года рядовому Шапкину Николаю Павловичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Похоронен в с. Шайосентпетер (северо-западнее Мишкольца). Имя Героя носит улица в пгт. Мучкапский. В Кировской школе, где учился Герой, установлена мемориальная доска.

Ссылки

 Олег Кожухарь. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=22815 Шапкин, Николай Павлович]. Сайт «Герои Страны». Проверено 30 июля 2016.

• [www.podvignaroda.ru/?n=4668420 Наградной лист].

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Дьячков Л. Г. Герои Советского Союза — тамбовцы. — Воронеж, 1974. — С. 223—226.
• Тамбовская энциклопедия. — Тамбов, 2002. — С. 670
• Книга Памяти. Тамбовская область. — 1995. — Т. 5. — С. 499.

Отрывок, характеризующий Шапкин, Николай Павлович

Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.