Шарбатов, Григорий Шамилевич

Григорий Шамилевич Шарбатов

Григо́рий Шами́левич Шарбатов (13 октября 1924, Баку — 27 февраля 2006, Москва) — советский и российский филолог-арабист. Доктор филологических наук (1966), профессор (1969). Иностранный член-корреспондент Египетской академии (1964), Академии арабского языка в Каире (1974), Тунисской академии (1983), Академии арабского языка в Дамаске (1986), Иракской академии (1989).

Биография

В 1943—1945 годах служил в Красной Армии. Участник Великой Отечественной войны.

В 1951 году окончил Московский институт востоковедения.

В 1951—1956 годах — преподаватель Военного института иностранных языков, в 1951—1983 годах — Института восточных языков при МГУ / Института стран Азии и Африки при МГУ.

С 1956 года — сотрудник Института востоковедения АН СССР (РАН).

Основные работы

Автор около 300 научных публикаций.

• Арабистика в СССР. 1917—1959 гг. — М., 1959.
• Учебник арабского языка. — М., 1960; 2008 (в соавторстве).
• Карманный русско-арабский словарь. — М., 1974 (в соавторстве).
• Памяти Б. М. Гранде // Народы Азии и Африки. 1975, № 5.
• Арабско-русский учебный словарь. — М., 1981.

Награды

• Правительственные награды СССР.
• Лауреат Премии имени Г. А. Насера (Египет; 1973).

Дети

Дочь Тамара (род. 1953, Москва)- лингвист, работала в АПН, дочь Алла (род. 1956, Москва) — лингвист. В 1978 году окончила ИСАА при МГУ. С 1981 года — преподаватель ИСАА при МГУ. Кандидат филолологических наук (1987).

Литература

• Список основных научных трудов доктора филологических наук, профессора Г. Ш. Шарбатова. [Cоставитель — С. Д. Милибанд ] // Народы Азии и Африки. 1985, № 1.
• Милибанд С. Д. Востоковеды России: Биобиблиографический словарь. — М., 2008. — Т. II. — С. 644—645.

Ссылки

• [www.rujen.ru/index.php/%D0%A8%D0%90%D0%A0%D0%91%D0%90%D0%A2%D0%9E%D0%92_%D0%93%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B9_%D0%A8%D0%B0%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87 ШАРБАТОВ Григорий Шамилевич] в Российской еврейской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Шарбатов, Григорий Шамилевич

– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.