Шаренац, Данило
| Данило Шаренац | ||||
| серб. Данило Шаренац | ||||
| Место рождения | ||||
|---|---|---|---|---|
| Место смерти | ||||
| Принадлежность | ||||
| Род войск |
пехота, противотанковые войска | |||
| Годы службы |
1934—1943 | |||
| Звание |
капитан (посмертно) | |||
| Часть |
| |||
| Командовал |
| |||
| Сражения/войны | ||||
| Награды и премии |
| |||
Данило Васович Шаренац (серб. Данило Васа Шаренац; 27 января 1913, Давидовичи — 2 сентября 1943, Бодежишта) — югославский боснийский партизан времён Народно-освободительной войны Югославии, Народный герой Югославии.
Биография
Родился в 1913 году в Давидовичах в богатой крестьянской семье в семье Васо и Йованы Шаренацей, крупных землевладельцев. Окончил в Фатнице начальную школу в 1925 году, в мае 1934 года был зачислен в школу младших офицеров Загреба. Дружил в молодости с деятелями коммунистической партии Югославии, в Мариборе состоял в группе революционеров. С 1939 по 1941 годы нёс службу в гарнизоне Марибора.
После капитуляции королевской армии Данило отказался складывать оружие и, переодевшись в крестьянскую одежду, бежал домой. Вскоре он был принят в КПЮ, а с сентября руководил партизанской ротой из Давидовичей и Фатницы. В октябре 1941 года стал заместителем командира батальона имени Владимира Гачиновича, с которым разгромил несколько отрядов четников. В 1942 году возглавил 2-й ударный батальон, с которым в Висине разгромил танковую колонну итальянской дивизии «Мурдже», состоявшую из четырёх танков и около ста автомобилей. Под Мостаром его группа разбила четников и взяла дорогу Мостар-Невесине.
В начале июня 1942 года Шаренац возглавил роту сопровождения при областном комитете КПЮ и оперативном штабе по Герцеговине. После отхода партизан в Западную Боснию он остался по заданию партии на территории Билеча. В августе 1942 года принял командование партизанским батальоном «Свобода», совершавшим диверсии с осени 1942 по апрель 1943 года. Позднее он вошёл в состав 10-й герцеговинской бригады, которая участвовала в битве на Сутьеске.
1 сентября 1943 Данило получил огнестрельное ранение из пистолета в схватке с четниками на Меденой-главе. Несмотря на то, что четников удалось оттеснить, следующим утром в Бодежиште Данило Шаренац умер от потери крови. Там же он и был похоронен.
1 ноября 1943 его посмертно произвели в звание капитана. Позднее руководство Антифашистского вече Народного освобождения Югославии наградило его орденами «За храбрость» и «За заслуги перед народом» II степени. 5 июля 1951 Данило Шаренац был посмертно награждён Орденом и званием Народного героя Югославии. Памятники ему поставлены в Дивине и Билече.
Напишите отзыв о статье "Шаренац, Данило"
Литература
- "Народни хероји Југославије". Београд: Младост. 1975.
Отрывок, характеризующий Шаренац, Данило
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
