Шариатский суд

Применение шариата по странам::

     Страны со светским законодательством      Шариат регулирует только вопросы семейного права      Шариат регулирует все сферы жизни

     Применение шариата отличается в зависимости от региона

Шариа́тский суд (араб. махкама шария, реже — диван шарий) — суд, выносящий решения в соответствии с законами шариата. Действуют во многих мусульманских странах. Шариатские суды действовали в послереволюционной России для мусульман Северного Кавказа.

Суды по странам

Израиль

См. также: Шариатский суд Израиля и Судебная система Израиля

Шариатский суд является религиозным судом, рассматривающим вопросы личного статуса мусульман в Израиле. Согласно 52 статье Указа короля в Совете относительно Эрец-Исраэль, в исключительную юрисдикцию шариатского суда входят вопросы брака и развода, а также некоторые другие вопросы. По другим вопросам личного статуса шариатский суд имеет параллельную юрисдикцию с судом по семейным делам. Шариатский суд состоит из двух инстанций: к первой относится окружной шариатский суд, ко второй — Шариатский апелляционный суд. В компетенцию Шариатского апелляционного суда входит рассмотрение апелляций на решения окружного шариатского суда. Шариатский апелляционный суд находится в Иерусалиме, он также может проводить заседания в Бака эль-Гарбия. В Израиле действуют 8 окружных шариатских судов, которые расположены в следующих городах: Акко, Бака эль-Гарбия, Беэр-Шева, Иерусалим, Назарет, Тайбе, Хайфа, Яффо. Порядок назначения судей (кади) и окончания срока их полномочий устанавливается Законом о кадиях. Руководство шариатскими судами осуществляется Управлением шариатских судов, которое до 2001 года действовало в рамках министерства по делам религий, затем оно было переведено в ведомство министерства юстиции.

Верховный суд не является апелляционной инстанцией по отношению к религиозным судам и БАГАЦ вмешивается в решения шариатского суда лишь в немногих случаях. В начале 90-х годов прошлого века шариатский суд Израиля в значительной мере расширил права мусульманских женщин на получение развода. Это было достигнуто путём назначения представителей семей супругов в качестве арбитров в соответствии со статьёй 130 Оттоманского закона о семье от 1917 года, который применяется в Израиле по отношению к мусульманским семьям. Сложнее обстоит дело с вопросом о месте жительства детей после развода родителей. Шариатский суд отдаёт предпочтение исламским источникам права, отличающимся от действующего в государстве Закона о дееспособности и опекунстве. Согласно положениям ханафитского мазхаба, принятого в Израиле метода шариатского права, мальчик до 7 лет и девочка до 9 лет должны находиться у матери (или у другой женщины, например, бабушки), а затем они переходят к отцу. С другой стороны, решения БАГАЦа обязывают религиозные суды выполнять Закон о дееспособности и опекунстве (и его принцип «благо ребёнка»). В последнее время шариатский суд постановил, что принцип «благо ребёнка» признаётся шариатом.

Пакистан

Федеральный шариатский суд Пакистана был учреждён в 1980 году указом № 1 президента Мухаммеда Зия-уль-Хака. Указ был включён в конституцию Пакистана 1973 года в соответствии с главой 3-А. Суд является уникальным учреждением, не имеющим аналогов во всем мусульманском мире. В преамбуле конституции Пакистана утверждается, что суверенитет над всей вселенной принадлежит всемогущему Аллаху. В статье 227 сказано, что все существующие законы должны быть приведены в соответствие с канонами исламского права, изложенными в Коране и Сунне Пророка. В главе 3-А сказано какие функции у Федерального шариатского суда, какие дела он правомочен рассматривать по подсудности. Федеральный шариатский суд решает — соответствуют законы страны или нет предписаниям ислама.

Россия

Одним из главных лозунгов революции 1917 года на Северном Кавказе было восстановление в полном объёме исламской правовой системы. В мае 1917 года на I Съезде горских народов Кавказа во Владикавказе было принято решение о создании первых шариатских судов (сокр. «шарсуд»). Городские шариатские суды открылись во Владикавказе, Нальчике, Грозном, Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск) и других крупных городах, сельские суды — в отдельных селениях. К шариатским судам перешли функции так называемых словесных и народных судов. На западе Северного Кавказа суды следовали ханафитскому мазххабу, на востоке — шафиитскому (среди суннитов) и джафаритскому (среди шиитов).

В годы гражданской войны эти шариатские суды были преобразованы в военно-шариатские суды, которые играли роль военно-полевых трибуналов. В январе 1919 года Совет министров Горской республики утвердил «Положение о военно-шариатском суде». Суды продолжали работать при турецких оккупационных властях, под властью полковника Л. Ф. Бичерахова и Добровольческой армии генерала А. И. Деникина. Независимо от них с сентября 1919 по март 1920 г. в некоторых чеченских и дагестанских сёлах действовали суды Северо-Кавказского эмирата шайхуль-ислама Узун-хаджи. На территориях, контролируемых большевиками работали революционно-шариатские суды.

После окончания гражданской войны в Адыгейской, Кабардино-Балкарской, Карачаево-Черкесской, Северо-Осетинской, Чеченской и Ингушской автономных областях были разработаны законы о шариатских судах. Ежегодно шариатскими судами разбиралось от 30-50 (на Северо-Западном Кавказе) до 70-80 % (a Дагестане и Чечне) всех судебных дел.

Накануне коллективизации окрепшее Советское государство решило уничтожить шариатское судопроизводство. В августе-декабре 1922 года были ликвидированы шариатские суды Горской АССР. В январе 1925 года были отменены суды в Кабардино-Балкарии и Адыгее, в январе 1926 года — в Чечне и Ингушетии, а в апреле-октябре 1927 года — в Дагестане. Согласно введённой в 1928 году в УК РСФСР Х главы «О преступлениях, составляющих пережитки родового быта» уличенные в участии в шариатских судах на год ссылались в концентрационный лагерь. Насильственное объединение крестьян-мусульман в колхозы и гонения на шариатские суды вызвали волну долго не прекращавшихся крестьянских волнений, одним из главных целей которых было восстановление шариатских судов. Восстания были жестоко подавлены советскими властями. В 1944 году чеченцы, ингуши, карачаевцы и балкарцы были депортированы в Казахстан и Среднюю Азию. Однако, несмотря на репрессии в 1930-50-х годах, во многих сельских районах Северного Кавказа и даже в среднеазиатской ссылке продолжали тайно действовать шариатские суды.

После распада Советского Союза в 1991 году на волне движения за мусульманское возрождение началось восстановление шариатских судов. В сельских и городских мусульманских общинах Северного Кавказа было учреждено несколько десятков судов. В 1996 году из Уголовного Кодекса РФ были изъяты статьи 212 и 235, которые приравнивали применение шариатского права к тяжкому преступлению, но шариатские суды так и не были признаны в РФ. В 1996 году шариатские суды стали действовать в Чеченской Республике Ичкерия, и в Ингушетии, где в декабре 1997 года принят закон, который обязывал мировых судей «руководствоваться нормами адата и шариатa». В XXI веке шариатский суд чаще всего представляет имам (дибир/эфенди) соборной мечети, который по пятницам выполняет обязанности местного кади и председательствует на заседаниях совета старейшин общины.

См. также

• Союз исламских судов

Ссылки

• [www.m.kavkaz-uzel.ru/articles/151786/?full_page=true Махкама шария (шариатский суд)]. Кавказский узел (29 марта 2009). Проверено 29 сентября 2015.

Отрывок, характеризующий Шариатский суд

Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.