Шариковая ручка

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ша́риковая ру́чка — ручка, использующая для письма стержень (трубочку, заполненную пастообразными чернилами) с шариковым пишущим узлом на конце трубки. Канал, по которому проходят чернила, на конце перекрыт маленьким металлическим шариком, который при письме катится по поверхности бумаги, с тыльной стороны смачиваясь чернилами. Небольшой зазор между шариком и стенками позволяет ему вращаться и при качении оставлять на бумаге след. Это самые дешёвые, самые простые и поэтому самые распространённые ручки. Чернильная паста, использующаяся в шариковых авторучках, отличается от чернил для письма перьевыми ручками. Она создана на масляной основе и более густая, что препятствует её вытеканию из стержня.

Принцип действия ручки был запатентован 30 октября 1888 года в США Джоном Лаудом. В последующие годы были изобретены и запатентованы различные конструкции шариковых ручек: 3 мая 1904 года — Джорджем Паркером, в 1916 году — Ван Вечтен Райзбергом (англ. Van Vechten Reisberg).

Современная шариковая ручка изобретена венгерским журналистом Ласло Биро (венг. László József Bíró) в 1931 году (запатентована в 1938 году). В Аргентине, где многие годы жил журналист, такие ручки называются в честь него «биромами».

Первоначально были заказаны Королевскими военно-воздушными силами Великобритании, поскольку обычные перьевые авторучки протекали в самолётах от снижения атмосферного давления при наборе высоты.

10 июня 1943 года в США шариковая ручка была запатентована Милтоном Рейнолдсом.

В 1953 году француз Марсель Бик усовершенствовал и упростил конструкцию, получив самую дешёвую (одноразовую) в производстве модель шариковой ручки под названием Bic Cristal.

В СССР шариковые ручки получили распространение в конце 1960-х годов, после того как их массовое производство началось осенью 1965 года на швейцарском оборудовании[1]. Стержни и пишущие узлы были в дефиците, поэтому для населения была организована заправка стержней пастой на базе мастерских по ремонту бытовой техники.[2]

Некоторое время в советских школах ученикам младших классов не разрешали пользоваться шариковыми ручками, считая, что с ними невозможно выработать правильный и красивый почерк (первые шариковые ручки писали заметно хуже перьевых чернильных)[3][4]. С улучшением качества шариковых ручек этот запрет постепенно сошёл на нет.



См. также

Напишите отзыв о статье "Шариковая ручка"

Примечания

  1. [newtimes.ru/articles/detail/30310 Шарики да ролики]. // The New Times, 15.11.2010
  2. Ерш Ершович. [rostland.blogspot.cz/2014/01/41.html Заправка стержней шариковых ручек от Ярославской «Точной механики»] (рус.) // Путь к коммунизму : газета. — Ростов, 1973. — № 5 от 9 января.
  3. [www.ytime.com.ua/ru/25/279/0 Происхождение ручки /К. Сергеев (С. Курий)/ «Время Z» № 3/2006]
  4. [www.nlobooks.ru/node/1527 К. А. Богданов. «Из истории клякс: Филологические наблюдения»]

Ссылки

  • [www.nkj.ru/archive/articles/17591/ «Карманное перо», «Наука и жизнь», № 3, 2010]
  • Николай Корзинов. [nat-geo.ru/article/3986-sem-interesnyih-faktov-o-sharikovoy-ruchke/ Семь интересных фактов о шариковой ручке]. National Geographic Россия. Проверено 12 июня 2013. [www.webcitation.org/6HJyEVSjd Архивировано из первоисточника 12 июня 2013].


Отрывок, характеризующий Шариковая ручка

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.