Шарипов, Исмат
| Исмат Шарипов | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения | |||
| Дата смерти | |||
| Принадлежность | |||
| Сражения/войны | |||
| Награды и премии |
| ||
Исмат Шарипов (1915 — 6 марта 1945) — советский военнослужащий, красноармеец Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (13 сентября 1944 года)[1].
Содержание
Биография
Родился в 1915 году в кишлаке Этарка ныне Дангаринского района Кулябской области Таджикистана в семье крестьянина. Таджик[1].
Образование начальное. Работал в колхозе. В действующей армии с февраля 1944 года[1].
Стрелок 861-го стрелкового полка (294-я стрелковая дивизия, 52-я армия, 2-й Украинский фронт) красноармеец Шарипов в районе селаДмитрушки (Уманский район Черкасской области) 9 марта 1944 года под огнём противника подполз к двум вражеским станковым пулемётам, мешавшим продвижению взвода, и гранатами уничтожил их расчёты. В этот же день в уличных боях в городе Умань подорвал 3 вражеские автомашины с боеприпасами и уничтожил свыше десятка гитлеровцев[1].
Погиб 4 марта 1945 года. Похоронен на братском воинском кладбище в городе Добеле в Латвии[1].
Награды
- Герой Советского Союза (13 сентября 1944 года);
- орден Ленина (13 сентября 1944 года);
- медаль.
Напишите отзыв о статье "Шарипов, Исмат"
Примечания
Литература
- Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
- Сечкина Л. П. Твои Герои, Таджикистан. Душанбе, 1985. / стр. 199—200.
Ссылки
Олег Кожухарь. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=19589 Шарипов, Исмат]. Сайт «Герои Страны». Проверено 27 января 2015.
Отрывок, характеризующий Шарипов, Исмат
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
