Шарите

«Шарите́́» (фр. Charité — букв. «любовь к ближнему, милосердие») — клинический комплекс, расположенный в четырёх районах Берлина. Крупнейший госпиталь в Европе. Является университетской клиникой для Берлинского университета имени Гумбольдта и Свободного университета Берлина.

Клиника Шарите была основана в 1710 году королём Фридрихом Вильгельмом и им же названа в 1727 году современным названием. Клиника относится к старейшим традиционным медицинским учреждениям Германии. Одновременно она является одной из старейших университетских клиник Европы. Здесь проводится лечение больных с разнообразными заболеваниями, исследования, обучение врачей и учёных на международном уровне. Более половины немецких нобелевских стипендиатов по медицине и психологии ведут свою работу в Шарите.

Шарите состоит более чем из 100 клиник и институтов, объединённых в 17 Шарите-центров. Общее число сотрудников Шарите — 10 400, оборот около одного миллиарда евро в год. Клиника принимает 128 000 пациентов в год в своих стационарах и почти 1 000 000 амбулаторно.

С января 2014 года в клинике Шарите используется робот-хирург системы «da Vinci» последнего поколения. Робот предназначен для минимально инвазивной хирургии грудной клетки, брюшной полости и таза.

Известные врачи и учёные, работавшие в Шарите

• Теодор Бильрот — хирург
• Карл Бонхёффер — психиатр и невролог
• Рудольф Вирхов — клиницист и патолог
• Герман Гельмгольц — физик и физиолог
• Роберт Кох — микробиолог
• Бернгард фон Лангенбек — хирург
• Людвиг Траубе — клиницист и патолог
• Фридрих Теодор фон Фрерихс — клиницист и патолог
• Роберт Фрорип — анатом
• Эрнст Борис Чейн — биохимик
• Пауль Эрлих — иммунолог
• Рене Лаэннек — анатом
• Иоганн Христиан Юнгкен — офтальмолог
• Феб, Филипп — врач и фармаколог.
• Альбрехт фон Грефе — офтальмолог

Интересные факты

По сюжету книги Ю. Семёнова «Семнадцать мгновений весны» часть действия происходит в клинике Шарите, в частности, именно в ней рожает радистка Кэт.

Съёмки соответствующих экстерьерных сцен телесериала «Семнадцать мгновений весны» в 1971 году также проходили на территории самой клиники.

В немецкой клинике Шарите поправляли здоровье Борис Ельцин, Михаил Горбачев, Эдуард Шеварднадзе, Ангела Меркель, Юлия Тимошенко.

См. также

• Музей истории медицины (Берлин)
• Клиника во Фридрихсхайне
• Евангелическая клиника королевы Елизаветы Херцберге

Ссылки

• [www.charite.de/ru/sharite/ Сайт клиники Шарите]

Отрывок, характеризующий Шарите

Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.