Шарлен, княгиня Монако

Шарлен, княгиня Монако SAS la princesse Charlène de Monaco<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Княгиня Монако
с 1 июля 2011 года
Вероисповедание:	католицизм
Рождение:	25 января 1978(1978-01-25) (46 лет) Булавайо, Родезия
Род:	Гримальди
Имя при рождении:	Charlene Lynette Wittstock Шарлен Линетт Уиттсток
Отец:	Майкл Кеннет Уиттсток
Мать:	Линетт Гамберстон Уиттсток
Супруг:	Альбер II (князь Монако)
Дети:	Сын — Жак-Оноре-Ренье, наследный принц Монако, маркиз де Бо,Дочь — Габриэлла-Тереза-Мария, принцесса Монако, графиня де Карладез
Автограф:
Награды:

Шарлен, княгиня Монако (фр. SAS la princesse Charlène de Monaco, урожд. Шарлен Линетт Уиттсток, англ. Charlene Lynette Wittstock; род. 25 января 1978 года, Булавайо, Южная Родезия) — княгиня Монако, супруга Альбера II, князя Монако. Профессиональная пловчиха, выступала на Олимпийских играх и других соревнованиях за ЮАР.

Биография

Шарлен Уиттсток родилась 25 января 1978 года в зимбабвийском городе Булавайо в семье выходцев из Европы. Её отец, Майкл Кеннет Уиттсток, был менеджером по продажам в компании, связанной с поставками вычислительной техники, а мать, Линетт Хамберстоун, бывший дайвер и тренер по плаванию. Шарлен стала старшим ребёнком в семье, позже у неё появились два брата — Гаррет и Шон. Именно приверженность семьи Уиттсток спорту (её дядя был капитаном футбольной команды Южной Африки) считается тем мостком, который и привел девушку в королевский дворец одного из самых богатых монархов мира. В детстве под присмотром мамы Шарлен начала заниматься плаванием. В 18 лет она выиграла чемпионат ЮАР по плаванию. Спустя четыре года Шарлен в составе сборной ЮАР выступала на Олимпийских играх в Сиднее — в эстафете 4×100 м её команда заняла пятое место.

В 1988 году семья переехала в Бенони в Южно-Африканскую Республику.

Шарлен занимается благотворительностью и участвует в различных спортивных комиссиях.

Спортивная карьера

В 1996 году стала чемпионкой ЮАР по плаванию.

В 2000 году как профессиональная плавчиха представляла Южную Африку на Олимпийских играх в Сиднее, на которых заняла пятое место в эстафете 4×100 м.

В 2002 году она выиграла три золотые медали на кубке мира по плаванию (50 м и 100 м, 4×100 м) и серебряную медаль в Манчестере на Играх Содружества (4×100 м).

Планировала выступать на Олимпиаде в Китае в 2008 году, однако травма плеча заставила её оставить спортивную карьеру.

В 2006 году Уиттсток переехала из ЮАР, где работала школьной учительницей, в княжество Монако.

С 2011 года является послом Специальной Олимпиады.

Знакомство с князем Альбером

В 2000 году познакомилась с князем Альбером во время соревнований по плаванию в Монако.

Второй раз спортсменка и Альбер, ставший к тому моменту князем Монако (в связи со смертью князя Ренье), встретились в 2006 году на соревнованиях в Турине.

Финальным аккордом в их отношениях стало совместное появление 29 апреля 2011 года на свадьбе принца Уильяма и Кейт Миддлтон в Вестминстерском аббатстве.

23 июня 2011 года было объявлено об их обручении, а 1 июля 2011 года состоялась гражданская церемония заключения брака. Венчание молодожёнов прошло 2 июля 2011 года.

Журналисты отмечают, что Шарлен очень похожа на мать Альбера — американскую актрису Грейс Келли, которая 14 сентября 1982 года умерла в результате автокатастрофы.

30 мая 2014 года стало известно, что княгиня Шарлен беременна первенцем. 3 июня стало известно, что пара ожидает двойню.

10 декабря 2014 года княгиня Шарлен родила близнецов, мальчика и девочку. Роды прошли посредством кесарева сечения. Детей назвали Жак и Габриэлла.

Награды

• Большой крест ордена Святого Карла (Монако, 17 ноября 2012 года)
• Большой крест ордена Заслуг перед Республикой Польша (Польша, 18 октября 2012 год)
• Большой крест ордена Звезды Италии (Италия, 20 февраля 2014 года)

Семья

• Отец — Майкл Кеннет Уиттсток (род. в 1946 году), занимается компьютерами, был менеджером по продажам в компании, связанной с поставками вычислительной техники.
• Мать — Линетт (Хамберстоун) Уиттсток (род. в 1959 году), бывший тренер по плаванию и инструктор по дайвингу.
• Шарлен старший ребёнок в семье, её младшие два брата — Гаррет и Шон.
• Муж — Альбер II, князь Монако.
• Сын — Жак-Оноре-Ренье, наследный принц Монако, маркиз де Бо.
• Дочь — Габриэлла-Тереза-Мария, принцесса Монако, графиня де Карладез.

Ссылки

• [www.palais.mc/monaco/palais-princier/english/h.s.h.-princess-charlene/biography/biography.2132.html Биография на сайте Княжеского Дома Монако]  (англ.)
• [www.purepeople.ru/people/sharlin-uittstok_p2337 Шарлен Линетт Уиттсток (биография)]

Отрывок, характеризующий Шарлен, княгиня Монако

– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.


Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».