Шарлинг, Генрих
| Генрих Шарлинг | |
| дат. Henrik Scharling | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Язык произведений: | |
| Награды: |
Орден Данеброг, 1883 |
Карл Генрих Шарлинг (дат. Carl Henrik Scharling; 3 мая 1836 года, Копенгаген — 6 июня 1920 года, Фредериксберг) — датский — религиозный историк и выдающийся романист[1].
Сын известного датского богослова Carl Emil Scharling (1803—1877), Шарлинг издал значительное число серьёзных трудов по богословию и был назначен профессором богословского факультета при копенгагенском университете, а затем и ректором того же университета[1].
Отец богослова и епископа Carl Immanuel Scharling (1879—1951).
Издания
Богословские труды
Главный богословский труд Шарлинга «Человечество и христианство в их историческом развитии; изложение философии истории» («Menneskehed og Kristendom i der es historiske Udvikling; en Fremstilling af Historiens Filosofi I—II», 1872—1874; 2-е изд., 1894). Труд был переведён на немецкий язык пастором Михельсоном (1874—75), а 1-й том переработан по-французски Цезарем Маланом («Les grands traits de l’histoire religieuse de l’humanité», 1883 и 1885).[1]
Второй крупный богословский труд Шарлинга — «Христианская этика с евангелическо-лютеранской точки зрения» («Kristelig Saedelaere efter evangelisk-luthersk Opfattelse», 1886; 2 изд., 1896; переведен на немецкий язык пастором Глейссом)[1].
Беллетристика
Первый успех Шарлинга на литературно-художественном поприще был связан с выходом под псевдонимом в 1862 году его романа «Под новый год в доме священника в Нэддебю» («Ved Nytaarstid i Nöddeby Praestegaard»), выдержавшего 13 изданий и переведённого на шведский, английский, французский и немецкий языки (5 различных немецких переводов). Главные достоинства романа — поэтически-правдивое изображение датской зимней природы, юношеская жизнерадостность общего тона и мягкий юмор.[1]
В 1866 г. Шарлинг выпустил, опять же под псевдонимом, роман «Подвиги Уффе Ельма и Палле Лёве» («Uffe Hjelms og Palle Löves Bedrifter»), сатирического характера, с превосходно очерченными типами и характерными бытовыми картинами; но так как автор заявил себя противником господствовавшего национально-либерального направления, то критика сильно восстала против него, и 2-е издание появилось лишь 20 лет спустя.[1]
Большой успех имел следующий рассказ Шарлинга «Моя жена и я» («Min Hustru og jeg», 1875), выдержавший 7 изданий и переведённый на иностранные языки[1].
Шарлинг пробовал свои силы также в драматической литературе и не без успеха[1].
Напишите отзыв о статье "Шарлинг, Генрих"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Шарлинг, Карл-Генрих // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- Шарлинг, Карл-Генрих // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Шарлинг, Генрих
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
