Шарль Эксбрайя
Поделись знанием:
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
| Шарль Эксбрайя | |
| Charles Exbrayat | |
 | |
| Имя при рождении: |
Шарль Дюриво |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: |
иронический детектив |
Шарль Эксбрайя (фр. Charles Exbrayat, наст. имя — Шарль Дюриво, 5 мая 1906 — 8 марта 1989) — французский писатель, один из создателей жанра «иронический детектив».
Написал несколько пародий на шпионские боевики, ряд несерийных иронических детективов и 2 серии — о комиссаре веронской полиции Ромео Таркинини и борце за независимость Шотландии — Иможен Мак-Картри. Многие произведения писателя экранизированы (около 40 фильмов), включая телесериал про Иможен Лёдантэк место действия которого было перенесено из Шотландии в Бретань.
Библиография
Série Imogène — Иможен Мак-Картри
- 1959 — 1. Ne vous fâchez pas, Imogène! — Не сердись, Иможен!
- 1960 — 2. Imogène est de retour — Возвращение Иможен
- 1962 — 3. Encore vous, Imogène? — Опять вы, Иможен?
- 1963 — 4. Imogène, vous êtes impossible! — Иможен, вы несносны!
- 1969 — 5. Notre Imogène — Наша Иможен
- 1971 — 6. Les Fiançailles d’Imogène — Обручение Иможен
- 1975 — 7. Imogène et la veuve blanche
Série Tarchinini — Ромео Тарчинини
- 1960 — 1. Chewing-gum et spaghetti — Жвачка и спагетти [=Веронские любовники]
- 1962 — 2. Le Plus Beau des bersagliers — Самый красивый из берсальеров
- 1966 — 3. Chianti et Coca-Cola — Кьянти и кока-кола
- 1967 — 4. Le Quintette de Bergame — Квинтет из Бергамо
- 1969 — 5. Ces sacrées Florentines — Ох уж эти флорентинки!
- 1972 — 6. La Belle Véronaise
- 1976 — 7. Des amours compliquées
- 1983 — 8. Mets tes pantoufles, Roméo — Наденьте тапочки, Ромео [=Надень-ка тапочки, Ромео!]
Романы
- 1947 — Un bien bel homme
- 1948 — Plaies et bosses — Синяки и шишки
- 1957 — La nuit de Santa Cruz — Ночь Святого Распятия
- 1957 — Elle avait trop de mémoire — У неё была слишком хорошая память
- 1958 — Ce mort que nul n’aimait
- 1958 — Vous souvenez-vous de Paco? — Вы помните Пако?
- 1959 — Amour et sparadrap
- 1959 — L’inspecteur mourra seul — Инспектор умрет одиноким
- 1960 — Aimez-vous la pizza? — Вы любите пиццу?
- 1961 — Des demoiselles imprudentes
- 1961 — Les Blondes et Papa — Блондинки и папа
- 1961 — Avanti la musica!
- 1961 — Méfie-toi, Gône!
- 1961 — Le Quadrille de Bologne — Болонская кадриль
- 1962 — Dors tranquille, Katherine — Покойся с миром, Катрин! [Все спокойно в Гейдельберге]
- 1962 — Une ravissante idiote — Очаровательная идиотка
- 1962 — Le temps se gâte à Zakopane — Над Закопане сгущаются тучи
- 1962 — Espion, où es-tu ? — Ау, шпион, ты где?
- 1963 — Les Filles de Folignazzaro — Алиби на выбор [=Девушки из Фолинаццаро]
- 1963 — Olé !… Torero ! — Оле, тореро!
- 1963 — Quel gachis, inspecteur! — Ну и наломали вы дров, инспектор!
- 1963 — Les Douceurs provinciales
- 1963 — Et qu'ça saute! — И пусть все летит к чертям!
- 1964 — On se reverra, petite! — Мы еще увидимся, детка! [Мы еще встретимся, крошка!]
- 1964 — La Honte de la famille — Семейный позор
- 1964 — Barthelemy et sa colere — Гнев Бартолеми
- 1964 — Joyeux Noël, Tony — Счастливого Рождества, Тони!
- 1964 — Les Messieurs de Delft — Дельфтские «Господа»
- 1965 — Le colonel est retourné chez lui
- 1965 — Une petite morte de rien du tout
- 1965 — Vous manquez de tenue, Archibald — Ведите себя прилично, Арчибальд!
- 1965 — Le Voyage inutile
- 1965 — Mandolines et barbouzes — Мандолины и шпионы
- 1966 — Les Dames du Creusot — Дамы из Крезо
- 1966 — Une brune aux yeux bleus
- 1967 — Pour Belinda — Ради Белинды
- 1967 — Mortimer !… Comment osez-vous ?
- 1967 — Il faut chanter, Isabelle! — Придется платить, Изабелль!
- 1967 — Le Dernier des salauds — Последняя сволочь
- 1968 — Un joli petit coin pour mourir — Уютный уголок, где так приятно умереть
- 1968 — Felicite de la Croix-Rousse
- 1968 — Les Amours auvergnates — Овернские влюбленные
- 1968 — Chant funebre pour un gitan — Заупокойная по цыгану
- 1969 — Tout le monde l’aimait — Её все любили
- 1969 — Les amoureux de Leningrad — Ленинградские влюбленные
- 1969 — Un matin, elle s’en alla
- 1969 — Cet imbécile de Ludovic — Этот дурень Людовик
- 1970 — Un bien bel homme
- 1970 — Des filles si tranquilles
- 1970 — Les Menteuses — Лгуньи [=Вендетта по-корсикански, Вруньи]
- 1970 — Le Clan Morembert — Клан Морамбер
- 1971 — La Petite Fille à la fenêtre — Девочка в окошке
- 1971 — Pour ses beaux yeux
- 1971 — Au «Trois Cassoulets»
- 1972 — Pourquoi tuer le pépé? — Зачем убивать дедулю?
- 1972 — Quand Mario reviendra
- 1972 — Ton amour et ma jeunesse
- 1973 — Des filles si tranquilles
- 1973 — Porridge et polenta
- 1973 — Qui veut affoler Martine?
- 1973 — Sainte crapule
- 1974 — Bye, bye cherie!
- 1974 — C’est pas Dieu possible!
- 1974 — En souvenir d’Alice
- 1974 — J’aimais bien Rowena
- 1975 — Marie de nos vingt ans
- 1975 — Fini de rire, fillette
- 1975 — Le petit fantome de Canterbury
- 1976 — Deux enfants tristes
- 1976 — Caroline sur son banc
- 1976 — Tu n’aurais pas du, Marguerite
- 1976 — Des amours compliquées
- 1977 — Le nez dans la luzerne
- 1977 — En souvenir d’Alice
- 1977 — La Balade de Jenny Plumpett
- 1978 — Fini de rire, fillette!
- 1978 — Un coeur d’artichaut
- 1978 — La haine est ma compagne
- 1979 — Caroline sur son banc
- 1979 — Le sage de Sauvenat
- 1979 — Trahisons en tout genre
- 1980 — Le Nez dans la luzerne
- 1980 — Le chateau des amours mortes
- 1981 — L’honneur de Barberine
- 1981 — Une vieille tendresse
- 1983 — Ma belle irlandaise
- 1983 — La Plus Jolie des garces
- 1984 — Vous auriez pas vu la Jeanne, des fois?
- 1985 — Un garcon sans malice
Напишите отзыв о статье "Шарль Эксбрайя"
Ссылки
- Charles Exbrayat (англ.) на сайте Internet Movie Database
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Шарль Эксбрайя
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
