Шарнхорст, Герхард

Герхард Иоганн Давид фон Шарнхорст
нем. Gerhard Johann David von Scharnhorst
Дата рождения	12 ноября 1755(1755-11-12)
Место рождения	Борденау
Дата смерти	28 июня 1813(1813-06-28) (57 лет)
Место смерти	Прага
Принадлежность	Курфюршество Ганновер Королевство Пруссия
Годы службы	1778—1801 1801—1813
Звание	Генерал-лейтенант
Командовал	начальник Генштаба и военный министр Пруссии
Сражения/войны	Война первой коалиции, Война четвёртой коалиции, Война шестой коалиции
Награды и премии

Ге́рхард Ио́ганн Да́вид фон Ша́рнхорст (нем. Gerhard Johann David von Scharnhorst; 12 ноября 1755, Борденау — 28 июня 1813, Прага) — прусский генерал и военный реформатор. С июля 1807 года — начальник генштаба и председатель комиссии по реорганизации армии, с 1808 по 1810 годы возглавлял Генеральный штаб и военное министерство. Вместе с генералом А. Гнейзенау Шарнхорст провёл военную реформу, в результате которой было подготовлено введение воинской повинности. Во время освободительной войны с наполеоновской Францией в 1813 году был начальником штаба Силезской армии генерала Г. Блюхера.

Биография

Поступил на военную службу сначала к князю Вильгельму Шаумбург-Липпе, у которого был маленький образцовый отряд, и учился в его военной школе. Затем перешёл на ганноверскую службу и стал преподавателем в военной школе. В 1780—1790 годах печатал много специально-военных статей и издавал журнал для военных.

Когда началась война с революционной Францией, Шарнхорст служил в артиллерии на нидерландском театре военных действий и командовал конной батареей. В 1794 году выдвинулся спасением отряда, в котором он служил, от окружения в Менине во Фландрии.

В 1801 году Шарнхорст перешел на прусскую службу; занимался преподаванием военных наук и получил должность генерал-квартирмейстера.

Во время войны 1806—1807 годов Шарнхорст был начальником штаба главнокомандующего. Принимал участие в битвах при Ауэрштедте и Прейсиш-Эйлау. В это время он хорошо ознакомился с недостатками старой прусской армии, которая подверглась во время войны полному разгрому.

После заключения Тильзитского мира, Шарнхорст, убеждённый в необходимости радикальных преобразований, был назначен председателем «Комиссии по преобразованию армии», где ближайшими его сотрудниками были Бойен, Гнейзенау, Грольман и Клаузевиц. Ему пришлось руководить трудным делом создания новой военной силы, которая должна была освободить Пруссию от французского гнёта.

Шарнхорст стоял за то, чтобы дать народу большую свободу, уважать его и развить в нём самом уважение к себе. Армия, по мысли Шарнхорста, должна быть вооружённым народом. Шарнхорст был убеждён, что нравственная связь армии с народом гораздо важнее, чем высокое развитие технической стороны военного дела.

Проведённая под руководством Шарнхорста военная реформа изменила прежде всего способ пополнения армии. Шарнхорст стоял за всеобщую воинскую повинность, но провести сразу эту реформу оказалось невозможным: приходилось считаться и со старыми предрассудками, и с французским давлением — Наполеон обязал Пруссию не иметь армию более 42 тысяч человек. Шарнхорст положил начало общей обязательной военной службе, уменьшил количество изъятий, потребовал, чтобы и молодые люди знатных семейств и с образованием служили сначала рядовыми. Предложил образовать войсковой резерв (ландвер и ландштурм).

Так как Наполеон воспротивился созданию ландвера, то пришлось для образования достаточного запаса обученных солдат отпускать взятых в военную службу, как только они оказывались сколько-нибудь обученными.

Закон о ландвере, выработанный Шарнхорстом, появился уже после разрыва с Францией, в 1813 году. Затем были изменены основания производства в офицеры, причём на первое место было выдвинуто специальное образование, а не происхождение. Обращение с рядовыми, в числе которых стали служить дворяне и богатые бюргеры, было изменено — унизительные телесные наказания отменены. Изменению подверглись форма, вооружение, организация хозяйственной части.

В 1808 году Шарнхорст был назначен военным министром и начальником Генерального штаба, но в 1810 году должен был оставить этот пост, так как навлёк на себя подозрения Наполеона, но неофициально и после удаления стоял во главе прусской армии. Когда в 1811 году возникла угроза войны между Россией и Францией, Шарнхорст отправился в Петербург и Вену для переговоров о союзе. Но ни Россия, ни Австрия ещё не сочли тогда удобным момент для начала военных действий против Наполеона.

После разгрома Великой армии, когда Пруссия решилась начать войну, Шарнхорст вступил в учреждённый прусским королём «Комитет для усиления армии», снова стал генерал-квартирмейстером и получил чин генерал-лейтенанта.

В битве при Лютцене 2 мая 1813 года Шарнхорст был ранен ядром в ногу. С незажившей раной он отправился в Вену, чтобы хлопотать о присоединении Австрии к коалиции. Рана его разболелась, и 28 июня того же года Шарнхорст умер.

Шарнхорст известен и как военный теоретик: большую известность получил его труд «Handbuch für Offiziere in den angewandten Theilen der Krieges-Wissenschaften» (Hanovre, 1815. В соавторстве с И. Ф. Гойером).

Шарнхорст состоял в родственных отношениях с первым ректором Берлинского университета Теодором Шмальцем, который приходился ему деверем^{[уточнить]}.

Память

В ГДР был учреждён орден Шарнхорста (нем. Scharnhorst-Orden). Скульптурный портрет Шарнхорста размещён на Росгартенских воротах Кёнигсберга.

В честь Герхарда Шарнхорста названы:

• Немецкий броненосный крейсер «Шарнхорст» времён Первой мировой войны.
• Немецкий линкор «Шарнхорст» времён Второй мировой войны.

См. также

• Штейн, Генрих Фридрих Карл фом унд цум

Литература

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Герхард Шарнхорст
• Шарнгорст, Гергард-Иоганн-Давид // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Герхард Шарнхорст — статья из Большой советской энциклопедии.
• [interpretive.ru/dictionary/960/word/sharnhorst-gerhard-iogan-david-fon Оксфордская иллюстрированная энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Шарнхорст, Герхард

Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.