Шаролапова, Таисия Фёдоровна

Таисия Федоровна Шаролапова
Дата рождения:	29 августа 1925(1925-08-29)
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	18 октября 2009(2009-10-18) (84 года)
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Таисия Федоровна Шаролапова (29 августа 1925 — 18 сентября 2009) — начальник сборочного цеха Пензенского часового завода, Герой Социалистического Труда.

Биография

Родилась 29 августа 1925 года в городе Пензе. Русская. Трудовую деятельность начала в годы Великой Отечественной войны на велозаводе в родном городе.

Окончила Пензенский индустриальный институт. После окончания института работала инженером-технологом на Челябинском часовом заводе.

С 1950 года работала на Пензенском часовом заводе в должностях инженера-технолога ОТК, начальника контрольно-испытательной станции, начальником сборочного цеха № 13

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1960 года в ознаменование 50-летия Международного женского дня, за выдающиеся достижения в труде и особо плодотворную общественную деятельность Шаролаповой Таисии Федоровне присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

С 1969 года на профсоюзной работе. До 1973 годы работала секретарем Пензенского областного совета профсоюзов. В 1973 году Т. Ф. Шаролапова заняла должность заместителя председателя комиссии Президиума ВЦСПС по работе среди женщин в городе Москве. В 1977 году была избрана секретарем ЦК профсоюза рабочих автомобильного, тракторного и сельскохозяйственного машиностроения. После выхода на пенсию, принимала участие в деятельности ветеранских организаций.

Жила в городе Пензе. Скончалась 18 октября 2009 года на 85-м году жизни.

Похоронена на Новозападном кладбище города Пензы.

Награждена орденами Ленина, «Знак почёта», медалями.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11909 Таисия Федоровна Шаролапова]. Сайт «Герои Страны». Проверено 29 августа 2014.

Отрывок, характеризующий Шаролапова, Таисия Фёдоровна

– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.