Шарохин, Михаил Николаевич

Михаил Николаевич Шарохин
Дата рождения	11 декабря 1898(1898-12-11)
Место рождения	дер. Ивановское, Российская империя (ныне Даниловский район, Ярославская область)
Дата смерти	19 сентября 1974(1974-09-19) (75 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация; пехота
Годы службы	1917—1960
Звание
Командовал	37-я армия; 57-я армия; Управление ВУЗов МО СССР.
Сражения/войны	Первая мировая война; Великая Отечественная война
Награды и премии	Других государств:

Михаил Николаевич Шарохин (11 декабря 1898 — 19 сентября 1974) — советский военачальник, генерал-полковник (1945). Командующий 37-й и 57-й армиями. Герой Советского Союза (1945).

Образование

Окончил:

• кавалерийские курсы усовершенствования комсостава (1926);
• Военную академию имени М. В. Фрунзе (1936);
• Академию Генерального штаба (1939).

В Гражданскую войну

В ноябре 1917 года вступил в Красную гвардию, участвовал в боях против германских оккупантов в районе Пскова (1918). Командиром взвода и эскадрона воевал на Северо-Восточном и Туркестанском фронтах.

межвоенный период

• В 1922—1931 годах — помощник командира и командир пулемётного эскадрона, начальник полковой школы.
• С мая 1936 года — начальник штаба лёгкой бомбардировочной авиабригады.
• С 1937 года — командир лёгкой бомбардировочной авиабригады.
• С 1939 года — старший помощник начальника отдела.
• С 1940 года — начальник отдела Оперативного управления Генерального штаба.

Великая Отечественная война

• Заместитель начальника Оперативного управления, затем заместитель начальника Генерального штаба (сентябрь 1941 — февраль 1942 годов).
• С февраля 1942 года — начальник штаба 3-й ударной армии на Калининском фронте.
• С августа — начальник штаба Северо-Западного фронта.
• С октября — начальник штаба Волховского фронта.
• С августа 1943 года командовал 37-й армией на Степном, 2-м и 3-м Украинских фронтах, которая участвовала в освобождении Левобережной Украины.
• С октября 1944 года и до конца войны командовал 57-й армией на 3-м Украинском фронте, участвовавшей в Будапештской, Балатонской и Венской операциях.

За умелую организацию боевых действий, чёткое управление войсками армии при форсировании рек Днепр, Южный Буг, Днестр и Дунай, обеспечение захвата и удержания плацдармов, проявленные при этом мужество и отвагу М. Н. Шарохину присвоено звание Героя Советского Союза.

После войны

• Продолжал командовать 57-й армией (с июля 1945 в Южной группе войск).
• В апреле 1946 года назначен начальником управления изучения опыта войны в Генеральном штабе.
• В январе 1952 года назначен заместителем начальника Главного военно-научного управления Генштаба.
• С апреля 1953 года — начальник Управления высших военно-учебных заведений МО.
• С марта 1957 года — научный консультант при заместителе министра обороны по военной науке.
• С апреля 1958 года — военный консультант Группы генеральной инспекции МО СССР.
• В 1969 году решением исполкома Тираспольского горсовета депутатов трудящихся командарму-освободителю Шарохину М. Н. было присвоено звание «Почётный гражданин Тирасполя».

Вышел в отставку в 1960 году.

Скончался 19 сентября 1974 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Награды

• Герой Советского Союза;
• три ордена Ленина;
• четыре ордена Красного Знамени;
• орден Суворова I степени;
• орден Богдана Хмельницкого I степени;
• орден Кутузова II степени;
• орден Красной Звезды;
• медали;
• иностранные ордена.

Память

• В 1978 году издан художественный маркированный конверт, посвящённый герою.

См. также

• 37-я армия
• 57-я армия
• Битва за Днепр

Сочинения

• Путь к Балатону. М., 1966. Соавтор: Петрухин В. С.

Литература

• Командармы. Военно-биографический словарь. М., 2005.
• Беляков Ю. П. Дорога на Шипку. Ярославль, 1976.
• Герои огненных лет. Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд., 1985.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5396 Шарохин, Михаил Николаевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Шарохин, Михаил Николаевич

В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.