Шассерио, Теодор

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Теодор Шассерио
фр. Théodore Chassériau

Автопортрет, 1835
Дата рождения:

20 сентября 1819(1819-09-20)

Место рождения:

Санто-Доминго

Дата смерти:

8 октября 1856(1856-10-08) (37 лет)

Место смерти:

Париж

Гражданство:

Франция Франция

Жанр:

историческая живопись
портрет

Учёба:

Доминик Энгр

Влияние:

Эжен Делакруа

Работы на Викискладе

Теодор Шассерио (фр. Théodore Chassériau; 20 сентября 1819, Санто-Доминго — 8 октября 1856, Париж) — французский художник.





Биография

Сын Бенуа Шассерио. Учился в парижском училище изящных искусств, затем в мастерской Энгра. Теодор был самым юным воспитанником Энгра, при этом художник часто ставил его в пример другим ученикам, называя «будущим Наполеоном живописи». Вначале писал картины на классические и религиозные сюжеты, заботясь главным образом о стильности рисунка и внешней красоте изображений, но потом примкнул к группе романтиков и подражал Э. Делакруа. В этом втором направлении он особенно успешно трудился после своей поездки в Алжир и на Восток, где приобрёл редкое уменье передавать яркость и жар южного солнца и прекрасно изучил местные типы и быт.

Из ранних работ Шассерио наиболее известны «Пленные троянки на морском берегу», «Сусанна и старцы», «Венера Анадиомена», «Андромеда, приковываемая к скале нереидами», «Христос на Елеонской горе», а из позднейших — «Суббота в еврейском квартале Констанины», «Арабские всадники, увозящие с поля битвы трупы своих сраженных товарищей», «Арабские шейхи, отправляющиеся на битву», «Тепидарий в помпейских термах» (в Луврском музее в Париже), «Отдыхающая купальщица» и некоторые другие.

Помимо живописи Шассерио создал также циклы офортов на сюжеты шекспировских «Отелло» (15 листов) и «Гамлета» (30 листов).

Галерея

Напишите отзыв о статье "Шассерио, Теодор"

Литература

Ссылки

Отрывок, характеризующий Шассерио, Теодор

Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.