Мамедова, Шафига Гашим кызы
Поделись знанием:
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
(перенаправлено с «Шафига Мамедова»)
| Шафига Мамедова | |
| азерб. Şəfiqə Haşım qızı Məmmədova | |
 | |
| Имя при рождении: |
Шафига Гашым кызы Мамедова |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: |
актриса, преподаватель ВУЗа |
| Карьера: |
1968 — наст. время |
| Награды: |
|
Шафига Мамедова (азерб. Şəfiqə Haşım qızı Məmmədova; 30 марта 1945) — азербайджанская актриса театра и кино, Заслуженная артистка Азербайджанской ССР (1974)[1], Народная артистка Азербайджанской ССР (1982).
Биография
Родилась 30 марта 1945 года в Дербенте.
Шафига окончила в 1968 году актёрский факультет Азербайджанского Государственного Театрального Института. С 1968 года, будучи студенткой пятого курса, была приглашена в Азербайджанский государственный драматический театр им. Азизбекова[1]. С 1980 года преподаёт в Азербайджанского Государственном Университете Культуры и Искусства (бывший Театральный Институт). С 1995 по 2000 год — депутат Милли Меджлиса Азербайджана. Имеет учёное звание профессора.
Критика
Журнал «Советский экран» отмечает, что творчеству Шафиги Мамедовой свойственно глубокое вживание в образ и нежелание приукрашивать свой персонаж, «беспощадность к себе .. ради подлинности персонажей». В то же время Шафига Мамедова умеет представлять свои персонажи с неожиданной стороны, что особенно проявилось в фильме Оджагова «День рождения», где Шафига снялась в роли грубоватой проводницы пассажирского вагона[1].
Награды
- 1 июня 1974 года удостоена звания Заслуженной артистки Азербайджанской ССР.
- В 1980 году за роль Фариды в фильме «День рождения» Шафига Мамедова была удостоена Государственной премии Азербайджанской ССР.
- В 1981 году за роль Гюли в фильме Расима Оджагова «Допрос» была удостоена Государственной премии СССР[2]
- 1 декабря 1982 года была удостоена звания «Народной артистки Азербайджанской ССР».
В театре
Шафига ханым создала незабываемые образы в спектаклях:
- «Гамлет» — Гертруда
- «Сборище сумасшедших» Джалила Мамедкулизаде — Пырпыз Сона
- «Разочарованная девушка» — Сона
- «Летние дни города» — Диляра
- «Живой труп», по пьесе Льва Толстого — Маша
- «Родная земля», написанная Чингизом Айтматовым — жена Дженшенгюля
- «Коварство и любовь» — Леди Мильфорд
- «Золото», Юджина О’Нила — Сьюзен
- «Хайям», Гусейна Джавида — Севда
- «Доносящийся из садов звук» Ильяса Эфендиева — Гюльджан
- «Мой грех» — Нурджахан
- «Уничтоженные дневники» — Анжел
- «После дождя» Бахтияра Вахабзаде — Нихал
- «Когда начинается сказка» Имрана Гасымова — Тахира
- «Комедия человечества, или Дон Жуан» — Теадора
- «Мещане» — Елена Николаевна
- «Человек» Самеда Вургуна — Наташа
- «Ревнующие сердца» Рачо Стоянова — Милкана
- «Айдын» Джафара Джаббарлы — Гюльтекин
- «Лысая гора» Акрама Айлисли
Фильмография
- «Чернушка» (1966) — Периджахан
- «Я помню тебя, учитель» (1969) — Жена Джабиша
- «Тропою чарвадаров» (1974) — Сария
- «Деде Коркут» (1975) — Бурла хатун
- «Цена счастья» (1976) — Рухсара
- «День рождения» (1977) — Фарида
- «К вулкану» (1977)
- «Допрос» (1979) — Гюля
- «Кинорежиссёр Гасан Сейидбейли» (2002) (документ. кино)
Напишите отзыв о статье "Мамедова, Шафига Гашим кызы"
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий Мамедова, Шафига Гашим кызы
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
