Шахматный университет
Поделись знанием:
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.
В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
«Шахматный университет» — книжная серия, выпускаемая издательством Русский шахматный дом в Москве. На данный момент серия насчитывает 104 книги, посвященных различным аспектам игры в шахматы.
Номера книг в серии «Шахматный университет» издательства «RUSSIAN CHESS HOUSE»
| № | Год | Автор(ы) | Название | Страниц | Тираж |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 1999[1] | Анатолий Карпов | Учитесь играть защиту Каро-Канн | 184 | 3800 |
| 2 [2] | 1999[1] | Анатолий Карпов, Анатолий Мацукевич | Оценка позиции и план | 240 | 3200 |
| 2 | 2007 | Анатолий Карпов, Анатолий Мацукевич | Оценка позиции и план (2-е изд., перераб., доп.) | 224 | 3000 |
| 3 | 2003 | Арон Нимцович | Моя система | 296 | |
| 4 | 2004 | Два турнирных триумфа Алехина. Сан-Ремо 1930. Блед 1931 | 374 | ||
| 5 | 2004 | Третий международный шахматный турнир. Москва 1936 | 296 | ||
| 6 | 2004 | Григорий Богданович (составитель) | Программа подготовки шахматистов-разрядников. I разряд — КМС | 280 | 6000 |
| 7 | 2005 | Виктор Иванов, Илья Одесский (составители) | Программа подготовки шахматистов-разрядников. II—I разряд | 328 | 5000 |
| 8 | 2005 | Николай Калиниченко | Дебютный репертуар атакующего шахматиста | 248 | 5000 |
| 9 | 2005 | Николай Калиниченко | Дебютный репертуар позиционного шахматиста | 240 | 5000 |
| 10 | 2005 | Илья Одесский | Невозможное начало (1. d4 e6 2. c4 b6!?) | 288 | 3000 |
| 11 | 2005 | Арон Нимцович | Моя система на практике | 352 | |
| 11 [3] | 2013 | Арон Нимцович | Моя система на практике | 352 | |
| 12 [2] | 2005 | Евгений Свешников | Выигрывайте против французской защиты | 304 | 4000 |
| 12 | 2012 | Евгений Свешников | Выигрывайте против французской защиты (2-е издание, переработанное и дополненное) | 352 | 1500 |
| 13 | 2006 | Анатолий Карпов, Михаил Подгаец | Защита Каро-Канн. Атака Панова | 320 | 3500 |
| 14 | 2006 | Анатолий Карпов, Михаил Подгаец | Защита Каро-Канн. Закрытая и гамбитная системы | 332 | |
| 15 [2] | 2006 | Александр Панченко | Теория и практика шахматных окончаний | 400 | |
| 15 [3] | 2013 [4] | Александр Панченко | Теория и практика шахматных окончаний | 400 | |
| 16 | 2006 | Анатолий Карпов | Учитесь играть английское начало | 120 | 3500 |
| 17 | 2006 | Евгений Свешников | Сицилианская для любителей. Том 1 | 280 | |
| 18 | 2007 | Григорий Богданович (составитель) | Сицилианская защита. Вариант Рубинштейна | 320 | 3400 |
| 19 | 2007 | Анатолий Карпов, Николай Калиниченко | Секреты русской партии. Том 1 | 176 | 3500 |
| 20 | 2007 | Исаак Липницкий | Вопросы современной шахматной теории | 232 | |
| 21 | 2007 | Александр Котов | Как стать гроссмейстером | 296 | 4000 |
| 22 | 2007 | Александр Морозевич, Владимир Барский | Защита Чигорина по Морозевичу | 240 | 3650 |
| 23 | 2007 | Евгений Свешников | Сицилианская для любителей. Том 2 | 336 | 3500 |
| 24 | 2008 | Александр Котов | Тайны мышления шахматиста | 216 | |
| 25 | 2008 | Анатолий Карпов, Николай Калиниченко | Дебют ферзевых пешек. Том 1 | 320 | |
| 26 | 2008 | Анатолий Карпов, Николай Калиниченко | Дебют ферзевых пешек. Том 2 | 296 | |
| 27 | 2008 | Анатолий Карпов, Николай Калиниченко | Секреты русской партии. Том 2 | 192 | 3500 |
| 28 | 2008 | Анатолий Карпов, Николай Калиниченко | Секреты русской партии. Том 3 | 136 | 3500 |
| 29 | 2008 | Илья Одесский | Изумительная жизнь вместе с b2-b3 | 320 | 3500 |
| 30 | 2008 | Эдуард Гуфельд | Искусство староиндийской защиты | 320 | 3000 |
| 31 | 2008 | Марк Тайманов | Шахматная школа Марка Тайманова | 256 | 3000 |
| 32 | 2008 | Анатолий Карпов | Учитесь играть защиту Каро-Канн (2-е издание, переработанное и дополненное) | 208 | 2500 |
| 33 | 2008 | Александр Котов | Учебник шахматной стратегии | 248 | 3000 |
| 34 | 2008 | Виктор Корчной, Вячеслав Оснос | Сицилианская защита. Атака Раузера | 288 | 3000 |
| 35 | 2008 | Ирина Михайлова | Стратегия чемпионов. Мышление схемами. | 272 | 2500 |
| 36 | 2009 | Александр Белявский, Адриан Михальчишин, Олег Стецко | Стратегия изолированной пешки | 200 | 2500 |
| 37 | 2009 | Джон Нанн | Секреты практических шахмат | 304 | 3000 |
| 38 | 2010 | Владимир Попов | Шахматы: работа над ошибками | 224 | |
| 39 | 2009 | Алексей Суэтин | Шахматы. Искусство середины игры | 264 | 2500 |
| 40 | 2008 | Анатолий Карпов, Николай Калиниченко | Испанская партия. Открытый вариант | 256 | 1750 |
| 41 | 2010 | Михаил Марин | Учитесь у шахматных легенд. Том 1 | 224 | |
| 42 | 2010 | Михаил Марин | Учитесь у шахматных легенд. Том 2 | 272 | |
| 43 | 2009 | Николай Греков (составитель) | Триумф Алехина в Баден-Бадене | 320 | 2000 |
| 44 | 2010 | Виктор Корчной, Александр Калинин | Прогулки с французской защитой Том 1 | 184 | |
| 45 | 2011 | Ян Тимман | Шахматы. Уроки стратегии | 264 | 2500 |
| 46 | 2009 | Александр Раецкий, Максим Четверик | Принятый ферзевый гамбит | 320 | 2100 |
| 47 | 2010 | Игорь Бердический | Играйте 1... Кс6! | 248 | |
| 48 | 2010 | Валерий Бейм | Шахматная тактика.Техника расчета | 264 | |
| 49 | 2009 | Яков Нейштадт | Ваш решающий ход. Учебник шахматной комбинации. Практикум | 320 | |
| 49 [3] | 2014 | Яков Нейштадт | Ваш решающий ход. Учебник шахматной комбинации. Практикум | 320 | |
| 50 | 2011 | Михаил Соколов (составитель) | Неизвестное шахматное наследие Фишера | 144 | |
| 51 | 2011 | Александр Раецкий, Максим Четверик | Шахматы.Озадачь соперника в дебюте | 270 | 2000 |
| 52 | 2011 | Джон Нанн | Шахматы.Практикум по тактике и стратегии | 368 | |
| 53 | 2011 | Анатолий Карпов, Николай Калиниченко | Учитесь играть Испанскую партию | 224 | 2500 |
| 54 | 2011 | Анатолий Карпов, Михаил Подгаец | Защита Каро-Канн.Классическая система | 328 | 2000 |
| 55 | 2011 | Анатолий Карпов, Николай Калиниченко | Практический эндшпиль. Стратегия, тактика, техника | 264 | |
| 56 [5] | 2011 | Эмануил Ласкер | Учебник шахматной игры | 408 | 3000 |
| 56 [5] [6] | 2012 | Владимир Тукмаков | Шахматы.Ключ к победе! | 280 | |
| 57 | 2012 | Зенон Франко | Шахматы. Контратака. Шаг за шагом - от обороны к победе! | 368 | |
| 58 | 2013 | Адриан Михальчишин, Олег Стецко | Шахматы.Техника эндшпиля | 376 | |
| 60 | 2012 | Зенон Франко | Шахматы.Искусство атаки | 360 | 3000 |
| 61 | 2012 | Анатолий Карпов, Николай Калиниченко | Учитесь играть Сицилианскую защиту | 336 | |
| 62 | 2012 | Валерий Бейм | Динамика шахмат | 288 | |
| 63 | 2012 | Сархан Гулиев | Идея в шахматной партии | 296 | |
| 64 | 2011 | Альфонсо Ромеро, Амадор Гонсалес де ла Нава | Стратегия шахмат.Практикум | 312 | |
| 66 | 2012 | Александр Алехин | Шахматные лекции | 128 | |
| 68 | 2012 | Зенон Франко | Шахматы.Тесты по стратегии и тактике | 344 | |
| 69 | 2013 | Влатко Ковачевич, Сверре Джонсен | Лондонская система. Универсальный дебютный репертуар шахматиста | 304 | |
| 70 | 2014 | Якоб Огард | Атака в шахматной партии.Том 1 | 384 | |
| 72 | 2015 | Геза Мароци | Международный шахматный турнир в Будапеште 1896 г. | 192 | |
| 73 | 2013 | Николай Калиниченко | Шахматы.Атака на короля | 336 | |
| 74 | 2013 | Джо Галлахер | Шахматные комбинации.Решебник | 232 | |
| 75 | 2013 | Эммануил Нейман, Йоханан Афек | Невидимые шахматные ходы | 208 | |
| 76 | 2013 | Макс Эйве | Стратегия и тактика.Курс шахматных лекций | 320 | |
| 77 | 2014 | Якоб Огард | Защита в шахматах | 408 | |
| 78 [5] | 2013 | Петр Романовский | Миттельшпиль. Комбинация и план в шахматах. | 504 | |
| 78 [5] | 2014 | Анатолий Мацукевич | Короткие шахматы. 555 дебютных ошибок | 312 | |
| 80 | 2013 | Макс Эйве, Вальтер Мейден | Как стать шахматным мастером | 272 | |
| 81 | 2014 | Анатолий Карпов, Николай Калиниченко | Учитесь играть Ферзевый гамбит | 400 | |
| 83 | 2014 | Николай Яковлев | Шахматы. План в миттельшпиле. | 384 | |
| 84 | 2014 | Николай Яковлев | Штурм королевских бастионов | 256 | |
| 85 | 2015 | Лев Псахис | Шахматная тактика для совершенствующихся | 360 | |
| 86 | 2014 | Александр Панченко | Шахматы. Теория и практика миттельшпиля (2-е издание, переработанное и дополненное) | 272 | |
| 87 | 2015 | Ларс Бо Хансен | Шахматы.Учитесь у чемпионов | 312 | |
| 88 | 2014 | Андрей Ободчук | Дебют четырех коней | 280 | |
| 89 | 2015 | Альфонсо Ромеро, Амадор Гонсалес де ла Нава | Стратегия шахмат.Практикум-2 | 256 | |
| 90 | 2014 | Виктор Корчной, Александр Калинин | Прогулки с французской защитой Том 2 | 288 | |
| 91 | 2014 | Виктор Корчной, Александр Калинин | Прогулки с французской защитой Том 3 | 272 | |
| 92 | 2015 | Яков Владимиров | 1000 шахматных задач | 416 | |
| 93 | 2016 | Николай Яковлев | Шахматы. Найди лучший ход! | 160 | |
| 94 | 2015 | Хосе Рауль Капабланка | Учебник шахматной игры | 304 | |
| 96 | 2015 | Сергей Каспаров | Волжский гамбит.Современная практика | 392 | |
| 99 | 2015 | Владимир Вукович | Учебник шахматной атаки | 320 | |
| 101 | 2015 | Александр Калинин | Шахматы.Как тренироваться будущим мастерам | 224 | |
| 102 | 2016 | Константин Чернышов | Тайны видения шахматной доски и расчета вариантов | 296 | |
| 103 | 2015 | Ларс Бо Хансен | Основы шахматной стратегии | 288 | |
| 105 [5] | 2015 | Тигран Гезалян | Шахматы.Стратегия игры королем | 160 | |
| 105 [5] | 2014 | Якоб Огард | Атака в шахматной партии.Том 2 | 336 | |
| 106 | 2014 | Якоб Огард | Атака в шахматной партии.Том 3 | 280 | |
| 107 | 2016 | Виктор Голенищев | Программа подготовки шахматистов I разряда | 248 | |
| 108 | 2016 | Виктор Голенищев | Программа подготовки кандидатов в мастера спорта | 240 | |
| 109 | 2016 | Даниил Народицкий | Шахматы.Мастерство позиционной игры | 184 | |
| 110 | 2016 | Даниил Народицкий | Шахматы.Мастерство игры в эншпиле | 288 | |
| 111 | 2016 | Кирус Лакдавала | Учитесь играть современную защиту | 304 | |
| 112 | 2016 | Ярослав Призант | Радар.Сборник шахматных комбинаций | 152 | |
| 113 | 2016 | Кирус Лакдавала | Дебютный репертуар шахматиста на основе системы Колле | 344 | |
| 114 | 2016 | Виктор Москаленко | Защита Пирца-Уфимцева и Современная защита | 304 |
.
Напишите отзыв о статье "Шахматный университет"
Примечания
Отрывок, характеризующий Шахматный университет
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.
В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
