Шаховской, Дмитрий Михайлович (скульптор)
| Дмитрий Михайлович Шаховской | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Премии: |
|
Дмитрий Михайлович Шаховской (1928—2016) — советский и российский скульптор, академик Российской академии художеств; лауреат Государственной премии Российской Федерации (1995) и премии Совета министров СССР (1984).
Содержание
Биография
Родился 24 января 1928 года в Сергиевом Посаде. Отец — священник Михаил Владимирович Шик, автор литературных трудов, был расстрелян в 1937 году; мать — урожденная княжна Наталья Дмитриевна Шаховская, историк и литератор.[1]
Всю жизнь жил в Москве. В юности общался в среде художников. Образование получил в Московском художественно-промышленном училище (1942—1947), в Институте прикладного и декоративного искусства (1947—1952) и в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище им. В. И. Мухиной (1952—1953).[2]
Член Союза художников СССР с 1955 года. В 1973—1974 годах преподавал в Московском архитектурном институте.[2]
Умер 28 июля 2016 года в Москве.
Труды
Основное место в творчестве Дмитрия Шаховского принадлежит монументально-декоративной скульптуре. В числе его работ в разных местах России:
- часы на фасаде Центрального театра кукол имени С. В. Образцова в Москве,
- декоративные металлические двери с витражами в Детском кукольном театре в Ташкенте,
- фасад Музыкально-драматического театра в Кызыле (Тува),
- деревянный иконостас в храме Митрофания Воронежского в Москве,
- памятник поэту Осипу Мандельштаму в Москве,
- каменная алтарная преграда в церкви Спаса Преображения в Тушине,
- деревянный храм Новомучеников и исповедников Российских в Бутове (Москва) на месте массовых расстрелов 1930-х годов.
Его произведения находятся в музейных собраниях России и зарубежных коллекциях.
Напишите отзыв о статье "Шаховской, Дмитрий Михайлович (скульптор)"
Примечания
Ссылки
- [www.rah.ru/the_academy_today/the_members_of_the_academie/member.php?ID=17714 ШАХОВСКОЙ Дмитрий Михайлович (1928-2016)]
- [artru.info/ar/37643/ Шаховской Дмитрий Михайлович]
Отрывок, характеризующий Шаховской, Дмитрий Михайлович (скульптор)
– Так зачем же вы служите?– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
