Шах Исмаил (дастан)
«Шах Исмаил» (азерб. Şah İsmayıl) — азербайджанский любовный дастан. Собрано до 10 вариантов. Согласно некоторым исследователям (Гамиду Араслы, например), дастан связан с именем Шаха Исмаила I, согласно другим (к примеру, Мамедгусейну Тахмасибу) — с именем Шаха Исмаила II[1].
Краткое содержание дастана следующее: Нашедший с трудом своего сына Исмаила шах прячет его в специальном месте. Во время охоты Шах Исмаил встречает девушку по имени Гюльзар и влюбляется в неё. После долгих привключений он уводит Гюльзар вов ладения своего отца. Шах же желая овладеть Гюльзар ослепляет своего сына Исмаила. Однако, Исмаил выздоравливает, мстит отцу, приходит к власти и воссоединяется со своей возлюбленной Гюльзар[1].
Дастан богат героическими мотивами. С этой точки зрения внимание привлекает образ Араб Зенги. В её лице выражены женская верность, дружба и любовь. В дастане отражена идея справедливого правителя. По мотивам дастана «Шах Исмаил» азербайджанский композитор Муслим Магомаев написал одноимённую оперу[1].
Напишите отзыв о статье "Шах Исмаил (дастан)"
Литература
- Шах Исмаил. Азербайджанские дастаны. в 5-ти томах. Том 3-й. Б. 1967.
- Араслы Г. Ашугское творчество. Б. 1960.
- Тахмасиб М. Г. Азербайджанские народные дастаны (средние века). Б. 1972.
Источники
- ↑ 1 2 3 Шаһ Исмајыл / Под ред. Дж. Кулиева. — Азербайджанская советская энциклопедия: Главная редакция Азербайджанской советской энциклопедии, 1987. — Т. X. — С. 474.
Отрывок, характеризующий Шах Исмаил (дастан)
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
