Шашэмэнне
Город
Показать/скрыть карты
|
Шашэмэнне[1] (амх. ሻሸመኔ) — город в центральной части Эфиопии, в регионе Оромия. Входит в состав зоны Западный Арси.
Географическое положение
Город находится в центральной части региона, к югу от озера Шала[en], к северо-востоку от озера Ауаса, на высоте 2008 метров над уровнем моря[2]. Шашэмэнне расположен на расстоянии приблизительно 182 километров к юго-юго-западу (SSW) от столицы страны Аддис-Абебы.
Население
По данным Центрального статистического агентства Эфиопии на 2007 год численность населения города составляла 100 454 человек, из которых мужчины составляли 50,43 %, женщины — соответственно 49,57 %. В конфессиональном составе населения 43,44 % составляют последователи эфиопской православной церкви; 31,15 % — мусульмане; 23,53 % — протестанты; 1,3 % — католики. По данным переписи 1994 года население Шашэмэнне насчитывало 52 080 человек.
История
В 1948 году негус Хайле Селассие I подарил 500 акров (2 км²) земли выходцам из Ямайки и других мест Карибского бассейна, исповедующих растафарианство и выразившим желание поселится в Эфиопии. Первые переселенцы прибыли в 1955 году. В 2005 году Рита Марли, вдова ямайского музыканта, одного из самых известных исполнителей в стиле регги, Боба Марли, заявила о своих планах по эксгумации останков мужа на Ямайке и о перезахоронении их в Шашэмэнне[3].
Транспорт
Ближайший аэропорт расположен в городе Ауаса[2].
Напишите отзыв о статье "Шашэмэнне"
Примечания
- ↑ Эфиопия. Справочная карта (масштаб 1:2 500 000). — ГУКГ, 1977
- ↑ 1 2 [www.fallingrain.com/world/ET/51/Shashemene2.html Shashemene, Ethiopia Page] (англ.). Fallingrain Global Gazetteer. Проверено 5 сентября 2013.
- ↑ [newsru.com/cinema/13jan2005/marli.html Вдова Боба Марли собирается перезахоронить его останки в Эфиопии], NEWSru.com (13 января 2005 года).
|
Это заготовка статьи по географии Эфиопии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Шашэмэнне
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
