Швабский округ
Поделись знанием:
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Швабский округ (нем. Schwäbischer Reichskreis) — один из имперских округов Священной Римской империи.
Швабский округ отличался от других подразделений империи необычайно большим количеством небольших и карликовых государств и множеством владений имперских рыцарей. Претензии на доминирование в органах управления округа имели сразу несколько княжеств: герцогство Вюртемберг, маркграфства Баден-Дурлах и Баден-Баден, а также Аугсбургское княжество-епископство.
Состав округа
В конце XVIII века в состав округа входили следующие территории:
| Территория | Вид владения | Принадлежность на 1792 год | Секуляризация/медиатизация | Принадлежность после 1815 года |
|---|---|---|---|---|
| Церковные территории | ||||
| Аугсбург | Епископство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году курфюршеством Бавария | Королевство Бавария |
| Констанц | Епископство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году маркграфством Баден | Великое герцогство Баден |
| Кемптен | Пробство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году курфюршеством Бавария | Бавария |
| Эльванген | Пробство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году герцогством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Байндт | Аббатство | Независимое | С 1803 года — графство, в 1806 году медиатизировано королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Бухау | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году князем Турн-и-Таксис | Королевство Вюртемберг |
| Буксгейм | Аббатство | Независимое | С 1803 году — графство, в 1806 году медиатизировано королевством Бавария | Королевство Бавария |
| Вайнгартен | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году князем Нассау-Оранским | Королевство Вюртемберг |
| Вейссенау | Аббатство | Независимое | Передано в 1803 году графству Шуссенрид | Королевство Вюртемберг |
| Веттенхаузен | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году курфюршеством Бавария | Королевство Бавария |
| Генгенбах | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году маркграфством Баден | Великое герцогство Баден |
| Гуттенцель | Аббатство | Независимое | С 1803 года — графство, в 1806 году медиатизировано королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Салем | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году маркграфством Баден | Великое герцогство Баден |
| Зёфлинген | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году курфюршеством Бавария | Королевство Вюртемберг |
| Ирзее | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году курфюршеством Бавария | Королевство Бавария |
| Кайзерсгейм | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году курфюршеством Бавария | Королевство Бавария |
| Линдау | Аббатство | Независимое | С 1803 года — графство, в 1804 году присоединено к Австрии | Королевство Бавария |
| Марштал | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году князем Турн-и-Таксис | Королевство Вюртемберг |
| Нересгейм | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году князем Турн-и-Таксис | Королевство Вюртемберг |
| Оксенхаузен | Аббатство | Независимое | С 1803 года — княжество, в 1806 году медиатизировано королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Петерсхаузен | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году маркграфством Баден | Великое герцогство Баден |
| Роггенбург | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году курфюршеством Бавария | Королевство Бавария |
| Рот | Аббатство | Независимое | С 1803 года — графство, в 1806 году медиатизировано королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Ротенмюнстер | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году герцогством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Санкт-Георген-ин-Исни | Аббатство | Независимое | С 1803 года — графство, в 1806 году медиатизировано королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Урсберг | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году Баварией | Королевство Бавария |
| Хеггбах | Аббатство | Независимое | С 1803 года — графство, в 1806 году медиатизировано королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Цвифальтен | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Шуссенрид | Аббатство | Независимое | С 1803 года — графство, в 1806 году медиатизировано королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Эдельштеттен | Аббатство | Независимое | С 1803 года — графство, в 1806 году медиатизировано королевством Бавария | Королевство Бавария |
| Эльхинген | Аббатство | Независимое | Секуляризировано в 1803 году курфюршеством Бавария | Королевство Бавария |
| Светские территории | ||||
| Вюртемберг | Герцогство | Независимое | ||
| Баден-Дурлах (Баден) | Маркграфство | Независимое | ||
| Баден-Баден | Маркграфство | Баден (с 1771 года) | ||
| Баден-Хахберг | Маркграфство | Баден (с 1590 года) | ||
| Клеттгау | Графство | Шварценберг (с 1698 года) | Медиатизировано в 1806 году великим герцогством Баден | Великое герцогство Баден |
| Штюлинген | Ландграфство | Фюрстенберг (с 1614 года) | Медиатизировано в 1806 году великим герцогством Баден | Великое герцогство Баден |
| Фюрстенберг-Баар (Фюрстенберг) | Ландграфство | Независимое | Медиатизировано в 1806 году великим герцогством Баден и королевством Вюртемберг | Великое герцогство Баден |
| Бонндорф | Княжество | Независимое | Передано в 1803 году Мальтийскому ордену | Великое герцогство Баден |
| Лихтенштейн | Княжество | Независимое | ||
| Гогенгерольдсек | Графство | Лейен (с 1697 года) | В 1801 году — независимое княжество | Австрийская империя, с 1819 года — великое герцогство Баден |
| Вальдбург-Вольфегг | Графство | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Вальдбург-Вурцах | Графство | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Вальдбург-Фридберг-Шеер | Графство | Турн-и-Таксис | Медиатизировано в 1806 году королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Вальдбург-Цайль | Графство | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Гогенемс | Графство | Австрия (с 1765 года) | Присоединено в 1805 году к курфюршеству Бавария | Австрийская империя |
| Гогенцоллерн-Зигмаринген | Графство | Независимое | ||
| Гогенцоллерн-Хехинген | Графство | Независимое | ||
| Кёнигсегг | Графство | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Месскирх | Графство | Фюрстенберг (с 1744 года) | Великое герцогство Баден | |
| Турн-и-Таксис (Эглинген) | Графство | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевствами Бавария и Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Оттинген-Балдерн | Графство | Оттинген-Оттинген | Медиатизировано в 1806 году королевством Бавария | Королевство Бавария |
| Оттинген-Валлерштейн | Графство | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Бавария | Королевство Бавария |
| Оттинген-Оттинген (Оттинген) | Графство | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевство Бавария | Королевство Бавария |
| Ротенфельс | Графство | Независимое | Присоединено в 1804 году к Австрии | Королевство Бавария |
| Тенген | Графство | Независимое | Медиатизировано в 1806 году великим герцогством Баден | Великое герцогство Баден |
| Теттнанг | Графство | Австрийская империя (с 1780 года) | Королевство Вюртемберг | |
| Хайлигенберг | Графство | Фюрстенберг (с 1716) | Медиатизировано в 1806 году великим герцогством Баден | Великое герцогство Баден |
| Эберштейн | Графство | Баден (с 1771 года) | ||
| Юстинген | Графство | Вюртемберг (с 1751 года) | ||
| Визенштейг | Сеньория | Бавария (с 1662 года) | Королевство Вюртемберг | |
| Гундельфинген | Сеньория | Фюрстенберг (с 1627 года) | Королевство Вюртемберг | |
| Миндельхайм | Сеньория | Бавария (с 1714 года) | Королевство Бавария | |
| Сикинген | Сеньория | Независимое | Присоединено к Баварии | Королевство Бавария |
| Таннхаузен | Сеньория | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Бавария | Королевство Бавария |
| Фуггер-Бабенхаузен | Сеньория | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Бавария | Королевство Бавария |
| Фуггер-Глётт | Сеньория | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Бавария | Королевство Бавария |
| Фуггер-Кирхберг | Сеньория | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Бавария | Королевство Вюртемберг |
| Фуггер-Кирхгейм | Сеньория | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Бавария | Королевство Бавария |
| Фуггер-Нордендорф | Сеньория | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Бавария | Королевство Бавария |
| Эгглофф | Сеньория | Независимое | Медиатизировано в 1806 году королевством Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Альтсхаузен (Командорство Швабии, Эльзаса и Бургундии) | Коммандорство | Тевтонский орден | Присоединено в 1806 году к королевству Бавария | Королевство Бавария |
| Вольные города | ||||
| Аален | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к герцогству Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Аугсбург | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1806 году к королевству Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Биберах-на-Рисе | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к маркграфству Баден | Королевство Вюртемберг |
| Бопфинген | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к курфюршеству Бавария | Королевство Вюртемберг |
| Бухау | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к княжеству Турн-и-Таксис | Королевство Вюртемберг |
| Бухорн | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к курфюршеству Бавария | Королевство Вюртемберг |
| Ванген | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к курфюршеству Бавария | Королевство Вюртемберг |
| Вайль | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к герцогству Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Вимпфен | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к ландграфству Гессен-Дармштадт | Великое герцогство Гессен |
| Генгенбах | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к маркграфству Баден | Великое герцогство Баден |
| Гинген | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к герцогству Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Швебиш-Гмюнд | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к герцогству Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Динкельсбюль | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к курфюршеству Бавария | Королевство Бавария |
| Исни | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к княжеству Исни | Королевство Вюртемберг |
| Кауфбойрен | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к курфюршеству Бавария | Королевство Бавария |
| Кемптен | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к курфюршеству Бавария | Королевство Бавария |
| Линдау | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к княжеству Линдау | Королевство Бавария |
| Лойткирх | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к курфюршеству Бавария | Королевство Вюртемберг |
| Мемминген | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к курфюршеству Бавария | Королевство Бавария |
| Нёрдлинген | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к курфюршеству Бавария | Королевство Бавария |
| Оффенбург | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к маркграфству Баден | Великое герцогство Баден |
| Пфуллендорф | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к маркграфству Баден | Королевство Вюртемберг |
| Равенсбург | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к курфюршеству Бавария | Королевство Вюртемберг |
| Ройтлинген | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к герцогству Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Ульм | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к курфюршеству Бавария | Королевство Вюртемберг |
| Швебиш-Халль | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к герцогству Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Хайльбронн | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к герцогству Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
| Целль-на-Хармерсбахе | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1802 году к Австрии | Великое герцогство Баден |
| Эсслинген | Вольный город | Независимый | Присоединён в 1803 году к герцогству Вюртемберг | Королевство Вюртемберг |
Напишите отзыв о статье "Швабский округ"
Литература
- Швабский округ // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Швабский округ
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
