Шваб, Чарльз Майкл

Чарльз Майкл Шваб
Чарльз Майкл Шваб, 24 июля 1919 года
Компания	Carnegie Steel Company
Должность	президент
Компания	U.S. Steel
Должность	президент
Компания	Bethlehem Steel
Должность	президент

Чарльз Майкл Шваб (англ. Charles Michael Schwab, 18 февраля 1862—18 октября 1939) — американский предприниматель, промышленный магнат. Под его руководством компания Bethlehem Steel стала одной из крупнейших металлургических компаний мира.

Биография

Ранние годы

Чарльз Майкл Шваб родился в Вильямсбурге в семье Паулины и Джона Швабов, родителями которых были выходцы из Германии. Детство Чарльза прошло в пенсильванском городке Лоретто, который он всю жизнь считал родным городом. Поступив в колледж, через два года бросил его, уехав на заработки в Питтсбург.

Карьера

Шваб, начав свою карьеру в качестве инженера на одном из сталелитейных заводов Эндрю Карнеги в 1897 году, уже к 35 годам стал президентом Carnegie Steel Company. В 1901 году он проводил тайные переговоры о продаже Carnegie Steel группе нью-йоркских финансистов во главе с Дж. П. Морганом. После продажи компании стал первым президентом корпорации U.S. Steel, компании, сформированной из бывших активов Carnegie Steel.

После нескольких конфликтов с Морганом и одним из управляющих US Steel Элбертом Гэри, Шваб покинул компанию в 1903 году и стал управляющим Bethlehem Shipbuilding and Steel Company в городе Бетлехем (Пенсильвания). Компания приобретала верфи в Калифорнии, Делавэре и Нью-Джерси, будучи одним из немногих прибыльных предприятий в составе треста United States Shipbuilding Company. Под руководством Шваба компания стала крупнейшим независимым производителем стали в мире.

Значительную роль в развитии Bethlehem Steel сыграло распространение двутавра. Компания начала его производство в 1908 году, и это дало значительный толчок к началу эры небоскребов. Этот успех помог Bethlehem Steel стать второй крупнейшей сталелитейной компанией в мире.

В 1910 году Шваб подавил забастовку на Bethlehem Steel с помощью вновь сформированной Полицейской Службы Пенсильвании. Шваб не позволял профсоюзу действовать на территории компании, и первый профсоюз был основан лишь через два года после его смерти, в 1941 году.

В годы Первой мировой войны у Bethlehem Steel была фактическая монополия на поставку Антанте отдельных видов боеприпасов. Шваб часто посещал Европу в этот период в связи с вопросами производства и поставок вооружений. Он обходил американский законы о нейтралитете путём переправки грузов через Канаду.

16 апреля 1918 года Шваб становится генеральным директором Emergency Fleet Corporation, органа, получившего от Конгресса абсолютный контроль над кораблестроением в Соединенных Штатах. Президент Вильсон лично попросил Шваба принять на себя эту ответственность.

Наибольшим вкладом Шваба на новом посту был отказ от включения дополнительной прибыли в стоимость контрактов и переход к выпуску контрактов фиксированной стоимости. После вступления США в войну он обвинялся в спекуляциях, однако позже был оправдан.

Инновационные методы управления Шваба нашли упоминание в наиболее известной книге Дейла Карнеги "Как завоёвывать друзей и оказывать влияние на людей" (1936).

К концу жизни обанкротился, последние годы жизни существовал на одолженные деньги.

Отрывок, характеризующий Шваб, Чарльз Майкл

– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.