Шванвич, Борис Николаевич

Борис Николаевич Шванвич
Дата рождения:	26 ноября 1889(1889-11-26)
Место рождения:	Полтава
Дата смерти:	5 декабря 1957(1957-12-05) (68 лет)
Место смерти:	Ленинград
Страна:	Российская империя, СССР
Научная сфера:	энтомология, зоология
Место работы:	ЛГУ, ПГУ
Альма-матер:	Петербургский университет
Известен как:	энтомолог
Награды и премии:

Бори́с Никола́евич Шва́нвич (14 [26] ноября 1889, Полтава, — 5 декабря 1957, Ленинград) — зоолог, автор учебника по энтомологии. Основные работы связаны с биологией опылителей, сравнительной анатомией насекомых. Награждён орденом Ленина и рядом медалей.

Образование и карьера

Выпускник Петербургского университета (1908—1913). Оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. Ассистент по энтомологии у М. Н. Римского-Корсакова на Стебутовских сельскохозяйственных курсах (1915). Ассистент (1919), затем — приват-доцент (1926) Петроградского (Ленинградского) университета. Профессор Пермского университета (1928—1930). Заведующий кафедрой энтомологии Ленинградского государственного университета (1930—1931 и 1944—1955 гг.). Вице-президент Всесоюзного энтомологического общества (1954—1957) и председатель зоологического отделения Ленинградского общества естествоиспытателей.

Вклад в науку

Исследовательскую работу Б. Н. Шванвич начал еще студентом, первая публикация (1914) посвящена моллюскам Entocolax ludwigi, паразитирующим в полости тела голотурий. Ему удалось проследить за развитием моллюска и обнаружить карликовых самцов, обитающих в полости выводковой сумки самок этого вида. Исследования по моллюскам легли в основу магистерской диссертации (1922). Одновременно Б. Н. Шванвич начал заниматься изучением рисунка крыльев бабочек. В 1922 г. он сделал первые сообщения по этой теме на первом Всероссийском съезде зоологов, анатомов и гистологов. В 1925 г. по рекомендации проф. У. Бэтсона получил стипендию Рокфеллеровского комитета содействия научным исследованиям и был направлен в заграничную командировку, в которой провел около года. С 1926 г. начал читать курс, посвященный окраске насекомых, а с 1930 заменил ушедшего из ЛГУ М. Н. Римского-Корсакова в должности и. о. профессора и заведующего кафедрой общей энтомологии. В результате реорганизации кафедра была вскоре слита с кафедрой зоологии беспозвоночных и окончательно выделилась из её состава только в 1944 г. Все это время Б. Н. Шванвич работал в лаборатории энтомологии, которая и стала основой кафедры при её воссоздании.

Работы Б. Н. Шванвича по окраске насекомых шли в двух направлениях. На основании сопоставления рисунка крыльев бабочек в объеме мировой фауны он вывел общий план строения. В основу было положено предположение о том, рисунок формируется за счет взаимодействия нескольких относительно независимых друг от друга систем темных элементов (в основном, поперечных полос в разных зонах крыла) на светлом фоне. Другим важным обобщением был принцип стереоморфизма: Б. Н. предположил, что криптический эффект окраски связан с тем, что узор воспринимается хищником как игра света и тени на рельефной поверхности и создает в одних случаях «расчленяющий эффект», а в других — «уплощает» объемные объекты. Для иллюстрации своей теории Б. Н. Шванвич создавал объемные модели из гипса, которые на черно-белых фотографиях выглядели, как рисунок на крыльях бабочки.

Б. Н. Шванвич — автор учебника энтомологии (1949), который и по настоящее время (начало XXI века) считается одним из базовых руководств по предмету. В этом учебнике он предложил оригинальную систему насекомых, основанную на строении скелета груди и крыловой мускулатуры. Крылатые насекомые были разделены на Ortomyaria (прямомышечные, единственный современный отряд — стрекозы) и Chiastomyaria (перекрестномышечные — остальные отряды).

На могиле Б. Н. Шванвича на Большеохтинском кладбище в Санкт-Петербурге установлен памятник с изображением плана строения рисунка крыльев дневных бабочек согласно его представлениям.

Основные сочинения

• Шванвич Б. Н. Наблюдения над самкой и рудиментарным самцом Entocolax ludwigi Voight. // Зоологический вестник. 1917. Т. 2, вып. 1-2. С. 1-147.
• Шванвич Б. Н. Насекомые и цветы в их взаимоотношениях. Новые данные по физиологии поведения пчел и других насекомых / С предисл. акад. И. П. Павлова. М.-Л.: Гос. изд-во, 1926. 116 с.
• Шванвич Б. Н. Курс общей энтомологии: Введение в изучение строения и функций тела насекомых (Учебник для гос. университетов) М.—Л.: «Советск. наука», 1949. 900 с.
• Шванвич Б. Н. Введение в энтомологию (Учебн. пособие для вузов). Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1959. 342 с.
• Шванвич Б. Н., Лопатников С. Н. Пчела и пчеловодство (Пособие для пчеловодов колхозных и совхозных пасек). Саратов: Саратовское областное изд-во, 1945. 152 с (Выдержала пять изданий, последнее под ред. Л. З. Захарова в 1964 г.)

Источники

• Шванвич Борис Николаевич — статья из Большой советской энциклопедии.
• Левашко Е. В. Энтомологические научные школы Б. Н. Шванвича и А. С. Данилевского. (1930—1941) // Наука и техника в первые предвоенные десятилетия советской власти: социокультурное измерение (1917—1940). M.: Academia, 2007. С. 245—256.
• [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/shvanv09.htm] Из легенд кафедры энтомологии ЛГУ

Отрывок, характеризующий Шванвич, Борис Николаевич

– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.