Шванебах, Борис Антонович

Борис Антонович Шванебах
Дата рождения	29 мая (10 июня) 1823(1823-06-10)
Место рождения	Венден, Лифляндская губерния
Дата смерти	8 (21) февраля 1905(1905-02-21) (81 год)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Годы службы	1838—1905
Звание	инженер-генерал
Сражения/войны	Крымская война
Награды и премии

Бори́с Анто́нович Шва́неба́х (29 мая (10 июня) 1823, Венден, Лифляндская губерния — 8 (21) февраля 1905, Санкт-Петербург) — инженер-генерал (30 августа 1892), директор Александровского военного училища.

Биография

Лютеранского вероисповедания. Сын статского советника Антона Антоновича Шванебаха, брат генерал-майора Ф. А. Шванебаха.

15 ноября 1838 поступил в кондукторскую роту Главного инженерного училища. В ноябре 1840 произведен в унтер-офицеры, в декабре переименован в портупей-юнкеры. 8 августа 1842 произведен в полевые инженер-прапорщики и оставлен при Главном инженерном училище. 30 августа 1844 переведен в лейб-гвардии Сапёрный батальон и переименован в прапорщики гвардии. 11 апреля 1848 произведен в поручики, участвовал в Венгерском походе 1849.

8 мая 1851 определен адъютантом генерал-инспектора по инженерной части великого князя Николая Николаевича Старшего, 6 декабря 1853 произведен в капитаны. 17 апреля 1855 произведен в полковники и назначен адъютантом для особых поручений при великом князе. Участвовал в Крымской войне. 17 января 1856 назначен командиром 6-го саперного батальона (до 12 декабря 1860).

Штаб-офицер, заведующий обучением офицеров в Николаевской инженерной академии (1861—1863), директор Александровского военного училища (1863—1874). 19 апреля 1864 произведен в генерал-майоры. Был одним из видных военных педагогов эпохи реформ Александра II.

С 27 апреля 1874 инспектор классов Николаевской инженерной академии, член конференции Николаевской инженерной академии и Николаевского инженерного училища. 30 августа 1874 — генерал-лейтенант. 30 августа 1892 произведен в инженер-генералы.

Личная жизнь

Был холост.

Награды

• орден Святой Анны 3-й ст. (1850)
• орден Святой Анны 2-й ст. (1855)
• медаль «В память войны 1853—1856» на андреевской ленте (1856)
• императорская корона к ордену Св. Анны 2-й ст. (1860)
• орден Святого Владимира 4-й ст. (1863)
• орден Святого Владимира 3-й ст. (1866)
• орден Святого Станислава 1-й ст. (31.03.1868)
• орден Святой Анны 1-й ст. (1870)
• императорская корона к ордену Св. Анны 1-й ст. (16.04.1872)
• орден Святого Владимира 2-й ст. (30.08.1880)
• орден Белого Орла (30.08.1889)
• знак отличия за L лет службы (1896)
• Высочайшее благоволение (1897)
• подарок с вензелем императора (1903)

Литература

• Кедрин В. Александровское военное училище (1863—1901). — М., 1901
• Борис Антонович Шванебах // Разведчик : журнал военный и литературный / Ред.-издатель В. А. Березовский. — СПб.: Тип. Тренке и Фюсно, 1892. — № 101. — С. 305—306.
• Список генералам по старшинству. Исправлен по 1-е мая 1904 г. — СПб.: Военная типография, 1904

Ссылки

• [viupetra2.3dn.ru/publ/13-1-0-21 Родословная Шванебахов]
• [regiment.ru/bio/SH/25.htm Шванебах Борис Антонович] — regiment.ru

Отрывок, характеризующий Шванебах, Борис Антонович

– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.