Шварм, Бальтазар

Бальтазар Шварм
Гражданство	Германия Германия
Дата рождения	11 сентября 1946(1946-09-11) (77 лет)
Место рождения	Брукмюль, Бавария
Рост	173 см
Вес	73 кг
Карьера
Дисциплина	двухместные сани
Клуб	RC Berchtesgaden
Статус	завершил карьеру
Медали
Олимпийские игры Серебро Инсбрук 1976 двойки Чемпионаты мира Бронза Иглс 1977 двойки Золото Кёнигсзее 1979 двойки Чемпионаты Европы Серебро Кёнигсзее 1972 двойки Бронза Кёнигсзее 1972 двойки Золото Кёнигсзее 1977 двойки Бронза Вальдаора 1980 двойки
Последнее обновление: 28 мая 2012

Бальтазар Шварм (нем. Balthasar Schwarm, 11 сентября 1946, Брукмюль, Бавария) — западно-германский саночник, выступавший за сборную ФРГ в 1970-е годы. Участник трёх зимних Олимпийских игр, серебряный призёр Игр в Инсбруке, чемпион мира и Европы, многократный призёр национального первенства.

Биография

Бальтазар Шварм родился 11 сентября 1946 года в коммуне Брукмюль, федеральная земля Бавария. Активно заниматься санным спортом начал в конце 1960-х годов, вскоре прошёл отбор в национальную сборную и вместе с Хансом Бранднером стал принимать участие в крупнейших международных стартах, показывая довольно неплохие результаты. Так, уже на домашнем чемпионате Европы 1972 года в Кёнигсзее выиграл серебряную медаль мужской парной программы, а год спустя там же был бронзовым призёром. Благодаря череде удачных выступлений удостоился права защищать честь страны на зимних Олимпийских играх в Саппоро, где впоследствии занял пятое место, разделив его с парой из Польши.

Затем в карьере Шварма наступил некоторый спад, в течение нескольких лет он оставался без медалей. Несмотря на это, сумел пройти квалификацию на Олимпиаду 1976 года в Инсбрук и завоевал там серебряную медаль. После этой неожиданной победы к нему вновь пришёл успех на международных первенствах. В 1977 году на чемпионате мира в австрийском Иглсе он взял бронзу, а на чемпионате Европы в Кёнигсзее — золото. В следующем сезоне был вторым в общем зачёте Кубка мира, ещё через год после окончания всех кубковых этапов расположился в мировом рейтинге сильнейших саночников на третьей строке. На чемпионате мира 1979 года в Кёнигсзее выиграл медаль наивысшего золотого достоинства, став чемпионом мира, тогда как на европейском первенстве в итальянской Вальдаоре пополнил медальную коллекцию ещё одной бронзовой наградой.

Ездил соревноваться на Олимпийские игры 1980 года в Лейк-Плэсид, планировал побороться здесь за медали, однако в итоге смог добраться только до седьмой позиции. Поскольку конкуренция в сборной на тот момент сильно возросла, вскоре после этих стартов Бальтазар Шварм принял решение завершить карьеру профессионального спортсмена, уступив место молодым немецким саночникам.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/sc/balthasar-schwarm-1.html Бальтазар Шварм] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Шварм, Бальтазар

– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.