Шварцбург-Зондерсгаузен
| Шварцбург-Зондерсгаузен | |||||||||
| нем. Schwarzburg-Sondershausen | |||||||||
| |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||||
 Шварцбург-Зондерсгаузен на карте Тюрингии | |||||||||
| Столица | Зондерсхаузен | ||||||||
| Язык(и) | Немецкий | ||||||||
| Площадь | 862 км² (1910) | ||||||||
| Население | 89 917 (1910) | ||||||||
| Форма правления | Монархия | ||||||||
| Династия | Шварцбургский дом | ||||||||
Шварцбург-Зондерсгаузен (нем. Schwarzburg-Sondershausen) — германское графство с 1643 года, затем (в 1697—1909 годах) имперское княжество владетельного дома Шварцбург.
Содержание
География
Столица — город Зондерсхаузен. Население — на начало 20 века составляло около 80 тысяч человек, проживающих в 9 городах, 84 коммунах. Подавляющее число жителей являлось протестантами.
Территориально княжество состояло из двух отдельных частей: расположенного в Тюрингенском Лесу Обергершафта (342,9 км², 50,9 % населения) и окружённого территорией прусской провинции Саксонии Унтергершафта (519 км², 49,1 % населения). Обергершафт состоял из двух округов и трёх маленьких участков, разделённых друг от друга землями Саксен-Веймара, Саксен-Готы и Шварцбург-Рудольштадта. Унтергершафт состоял из одного сплошного округа Зондерсгаузен. Орошалось реками Эльба, Виппер с Беброй, Герой со Шпрингом.
История княжества
Императорским указом 13 сентября 1697 года графство Шварцбург-Зондерсгаузен было возведено в княжеское достоинство.
25 сентября 1830 года князь Гюнтер Фридрих Карл октроировал сословную конституцию, которую, однако, в следующем году отменил, так как она вызвала неудовольствие в стране. 14 августа 1835 года он отрёкся от престола.
Его преемник князь Гюнтер Фридрих октроировал новую конституцию, на основании которой был открыт в 1843 году первый ландтаг.
В 1848 году в княжестве возникло революционное движение, приведшее к тому, что Верхний Шварцбург был занят саксонскими войсками, а Нижний — прусскими. 12 декабря 1849 года была объявлена конституция в демократическом духе, но в 1857 году она была преобразована.
В 1850 году домены перешли в управление правительства; князю было определено содержание сначала в 120 тысяч, потом в 150 тысяч талеров.
14 июня 1866 года Шварцбург-Зондерсгаузен вотировал против предложении Австрии о мобилизации союзной армии против Пруссии и вошёл в состав Северогерманского союза, а затем Германской империи.
После принятия законов 8 июля 1857 года и 13 апреля 1881 года княжество стало конституционной монархией. Глава государства — имперский князь (рейхсфюрст). Законодательная власть перешла к ландтагу, формировавшемуся из 5 назначаемых князем пожизненных членов, 5 членов, выбираемых группой плательщиков, вносящих высший размер налога, и 5 членов от всех остальных. Ландтаг избирался на 4 года. Исполнительная власть перешла в руки ответственного перед ландтагом министра. В административном отношении княжество делось на 3 округа: Зондерсгаузен, Арнштадт и Герн. Во главе каждого округа стоял ландрат. Судебную власть осуществляли 5 амтсгерихтов, подведомственных ландгерихту в Эрфурте. Государственные доходы и расходы оставляли ежегодно около 3,3 млн марок. Государственный долг — 5,6 млн марок. Военный контингент княжества входил в состав 3-го Тюрингенского (№ 71) пехотного полка. В союзном совете Германской империи княжество имело один голос, в рейхстаг посылало одного депутата.
После смерти бездетного князя Карла Гюнтера I (28 марта 1909 года) княжество унаследовал князь Шварцбург-Рудольштадта.
- Зондерсхаузенская резиденция Шварцбургов
- Schloss Sondershausen.jpg
- Schloss Sondershausen Westflügel.jpg
- Schlosspark SDH Großer Parkteich.JPG
- Marstall und Achteckhaus SDH.jpg
Графы и имперские князья (с 1697) Шварцбург-Зондерсгаузен Младшей линии (1643—1918)
- Антон Гюнтер I (9.1.1620—19.8.1666) 1643—1666, сын Кристиана Гюнтера I (11.5.1578—25.11.1642), сына графа Иоганна Гюнтера I Шварцбург-Арнштадт
- Кристиан Вильгельм I (16.1.1647—10.5.1721) 1666—1721, граф Гонштейнский, сеньор Зондерсгаузена, Арнштадта, Лейтенберга с 1666, великий палатин с 22.12.1691, 1-й имперский князь с 3.9.1697, граф Эбелебена с 1681 и Арнштадта с 1716, сын Антона Гюнтера I
- Гюнтер XLIII (1678—1740) 1721—1740, сын Кристиана Вильгельма I
- Генрих XXXV (8.11.1689—6.11.1758) 1740—1758, сын Кристиана Вильгельма I
- Кристиан Гюнтер III (24.6.1736—14.10.1794) 1758—1794, князь Шварцбург-Эбелебен 1750—1758, сын князя Августа I Гюнтера Шварцбург-Эбелебен
- Гюнтер Фридрих Карл I (5.12.1760—22.4.1837) 1794—1835, отрёкся от престола 19.8./3.9.1835, сын Кристиана Гюнтера III
- Гюнтер Фридрих Карл II (24.9.1801—15.9.1889) 1835—1880, отрёкся от престола 17.7.1880, сын Гюнтера Фридриха Карла I
- Карл Гюнтер I (7.8.1830—28.3.1909) 1880—1909, сын Гюнтера Фридриха Карла II
Князья Шварцбург-Эбелебен (1740—1806)
- Август I Гюнтер (27.4.1691—27.10.1750) 1740—1750, сын графа Кристиана Вильгельма I Шварцбург-Зондерсгаузенского
- Кристиан Гюнтер III (24.6.1736—14.10.1794) 1750—1758, князь Шварцбург-Зондерсгаузенского с 1758, сын Августа I Гюнтера
- Август II (7.12.1738—10.2.1806) 1758—1806, сын Августа I Гюнтера
Напишите отзыв о статье "Шварцбург-Зондерсгаузен"
Литература
- Шварцбург // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- [deigratiacoins.com/index.php?option=com_content&task=view&id=82&Itemid=126 Шварцбурги]
- [genealogy.euweb.cz/schwburg/schwburg6.html Геналогические таблицы]
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Шварцбург-Зондерсгаузен
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
