Шварценеггер, Арнольд

Арнольд Шварценеггер нем. Arnold Schwarzenegger <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Арнольд Шварценеггер в 2015 году</td></tr>
38-й Губернатор Калифорнии
17 ноября 2003 — 3 января 2011
Вице-губернатор:	Круз Бастамант Мона Пэскуил, и.о. Джон Гараменди Абель Мальдонадо
Предшественник:	Грэй Дэвис
Преемник:	Джерри Браун
Вероисповедание:	Католик
Рождение:	деревня Таль близ города Грац, земля Штирия, Австрия
Имя при рождении:	Арнольд Алоис Шварценеггер (нем. Arnold Alois Schwarzenegger)
Супруга:	Мария Шрайвер (1986–2011)
Партия:	Республиканская
Деятельность:	культурист (1964–1975, 1980) актёр, режиссёр, кинопродюсер (1970–настоящее время) политик (с 2003 по 2011) предприниматель
Сайт:	[schwarzenegger.com enegger.com]
Военная служба
Годы службы:	1 год
Принадлежность:	Австрия Австрия
Звание:	механик-водитель танка M47 Patton II
Автограф:
Награды:

Арно́льд Ало́ис Шварцене́ггер (нем. Arnold Alois Schwarzenegger [ˈaɐnɔlt ˈaloʏs ˈʃvaɐtsəˌnɛɡɐ], англ. [ˈʃwɔrtsənɛɡər]; род. 30 июля 1947 года, деревня Таль близ города Грац, Штирия, Австрия) — американский культурист, бизнесмен и актёр австрийского происхождения, политик-республиканец, 38-й губернатор Калифорнии. Он был избран на эту должность в октябре 2003 года и переизбран на второй срок в 2006 году. Согласно результатам опроса общественного мнения, проведённого социологической службой Field Poll, Шварценеггер на губернаторском посту, по мнению 71 % респондентов, не справлялся со своими обязанностями, и на выборах в 2010 году он уже не мог выставлять свою кандидатуру. В 2011 году ушёл в отставку.

Обладатель ряда премий по бодибилдингу, в том числе семикратный обладатель титула «Мистер Олимпия». Организатор конкурса «Арнольд Классик».

За свою актёрскую карьеру исполнил главные роли во множестве фильмов, в том числе «Геркулес в Нью-Йорке» (1970), «Конан-варвар» (1982), «Терминатор» (1984), «Коммандо» (1985), «Хищник» (1987), «Бегущий человек» (1987), «Красная жара» (1988), «Близнецы» (1988), «Вспомнить всё» (1990), «Детсадовский полицейский» (1990), «Терминатор 2: Судный день» (1991), «Последний киногерой» (1993), «Правдивая ложь» (1994), «Бэтмен и Робин» (1997), «Терминатор 3: Восстание машин» (2003), «Возвращение героя» (2013) и др. Имеет ряд премий в кинематографе.

Биография

Австрия

Арнольд Шварценеггер родился 30 июля 1947 года в деревне Таль вблизи столицы Штирии, города Грац. Его родителями были Густав Шварценеггер (1907—1972) и Аурелия Шварценеггер, урождённая Ядрни (1922—1998). Они поженились 20 октября 1945 года, Густаву было 38 лет, Аурелии было 23. Старший брат Мейнхард Шварценеггер родился 17 июля 1946 года. Семья была католического вероисповедания и каждое воскресенье посещала церковь. Арнольд был крещён как Арнольд Алоис Шварценеггер.

После аншлюса Австрии в 1938 году Густав Шварценеггер вступил в НСДАП и СА. Во время войны он служил в фельджандармерии, где получил чин гауптфельдфебеля (старшего сержанта). После войны Густаву было разрешено работать шефом местной полиции, так как не было доказательств совершения им военных преступлений. Семья жила бедно; одним из самых ярких воспоминаний молодости Шварценеггер называет покупку холодильника. У Арнольда сложились непростые отношения с семьёй, поскольку для австро-германских родителей было важнее подчинение общепринятым правилам, чем личность ребёнка. В знак протеста юный Арнольд Шварценеггер всегда хотел стать богатым и знаменитым. Под влиянием своего отца Арнольд начал заниматься футболом, но в возрасте 14 лет предпочёл карьеру культуриста. Он был вдохновлён такими известными бодибилдерами, как Рег Парк, Стив Ривз, и спортсменом-пловцом Джонни Вайсмюллером, которых часто видел в кино. В 2001 году Шварценеггер так рассказывал о тех годах: "Мой отец хотел чтобы я стал полицейским, как и он. Мама предлагала пойти в торговлю".

Он ежедневно занимался в тренажёрном зале «Либенауэр» в Граце; хотя клуб не работал по субботам и воскресеньям, Арнольд всё равно занимался и по выходным, залезая через окно по стремянке.

20 мая 1971 года брат Арнольда, Мейнхард, погиб в автомообильной аварии, находясь за рулём в нетрезвом виде. Арнольд не появился на похоронах Мейнхарда. Брат был женат на Эрике Кнапп и оставил трёхлетнего сына Патрика. Арнольд позднее оплатил образование Патрика и помог ему с эмиграцией в США. Спустя год от инсульта умер отец Арнольда. Шварценеггер не был на его похоронах.

Служба в армии

В 1965 году Арнольда в возрасте 18 лет призвали в австрийскую армию на 1 год, где он получил воинскую специальность механика-водителя танка M47 Patton II. Будущий губернатор Калифорнии получил эту должность, несмотря на то, что в австрийской армии на неё обычно назначали лиц в возрасте от 21 года. Только в армии впервые Арнольд начал каждый день есть мясо.

Он принял участие в конкурсе «Мистер Европа» среди юниоров и выиграл его; ради конкурса он ушёл в «самоволку», после чего на два месяца попадает в военную тюрьму (по другим данным — на две недели на гауптвахту). Сам Шварценеггер пишет в своей книге «Воспитание культуриста», что сидел в карцере одну неделю, после чего ему дали двухдневный отпуск, так как офицеры посчитали, что его победа принесла некоторый престиж армии. Вопреки распространённому мнению, это выступление не было дебютом; дебют состоялся двумя годами ранее на менее известном состязании в Граце, где Арнольд занял второе место.

Как впоследствии рассказывал будущий губернатор Калифорнии, он смог найти время и место для тренировок даже во время тактических учений, когда несколько недель жил в полевых условиях. Он оборудовал штангу из подручных материалов и хранил её в танке.

Я добился большого прогресса на начальном этапе своих тренировок, когда служил в австрийской армии и имел много всяких дел. Когда мы в течение шести недель участвовали в манёврах вдоль чехословацкой границы, мне приходилось водить танк по пятнадцать часов в день, закачивать топливо при помощи ручного насоса, «бороться» с огромными топливными бочками и заниматься ремонтом. Мы спали в окопах или под танками и должны были вставать в шесть часов утра. Однако мы с приятелем вставали в пять, залезали в отсек для танковых инструментов, в котором хранили свои штанги, и до общего подъёма тренировались целый час. После окончания дневной части учений мы тренировались ещё один час. Я не могу представить более тяжёлых условий для тренировок и поэтому утверждаю, что найти время и силы для занятий — это вопрос мотивации и заинтересованности. Настоящий атлет всегда, в любой ситуации найдёт время и место для тренировок.

Вместе с тем, как он признался впоследствии, он не был идеальным солдатом, и один раз утопил свой танк.

Описывая свою службу в армии, Арнольд в автобиографии рассказывает, с каким нетерпением он ждал приказа офицеров приступить к физической подготовке, а главным итогом службы называет существенное наращивание мышечной массы и силы.

Переезд в Мюнхен

После армии в 1966 году переехал в Мюнхен, где работал в фитнес-клубе. В этот период какое-то время ему приходилось спать на полу в тренажёрном зале, пока не удалось снять квартиру. Как упоминает сам Арнольд в автобиографии, в это время он вёл себя крайне агрессивно, вступая в драки почти каждый день и собирая штрафы за нарушение правил дорожного движения (он пишет: «я был словно бык, который нагуливал своё мясо»).

Вскоре он начал сам руководить тренажёрным залом, однако и при этом у него оставалось много долгов.

В 1966 году Арнольд занял второе место на конкурсе «Мистер Вселенная» в Лондоне, уступив американцу Шету Йортону. Такой результат был неожиданностью для него самого; Арнольд первоначально рассчитывал не более чем на шестое—седьмое место. В 1967 году он выиграл этот титул.

Переезд в США

В сентябре 1968 Арнольд в возрасте 21 года прибывает в Америку. По его собственному признанию, тогда он плохо владел английским и разговаривал с сильным акцентом, что создавало ему трудности. По словам Арнольда, переезд в США был его мечтой с 10 лет. В конце 1960-х — начале 1970-х годов он находится в стране нелегально, нарушая условия своей визы.

Он начинает заниматься в клубе Gold's Gym в Санта-Монике, Калифорния, под патронажем Джо Вейдера. В 1970 году в возрасте 23 лет выигрывает свой первый титул «Мистер Олимпия» в Нью-Йорке.

В 1983 году получил гражданство США, сохранив гражданство Австрии.

Для меня свобода выбора означала приезд сюда, в Америку. Ведь я приехал из страны, где государство регулировало экономику, из страны, где 18-летние ребята уже говорят о пенсии, но я, я хотел большего. Я хотел быть лучшим, однако такой индивидуализм несовместим с [европейским] социализмом, поэтому я решил, что мне нужно поехать в Америку. У меня не было денег, зато была свобода их зарабатывать. Сделав ставку на свои накачанные мышцы, я сумел построить большой бизнес и карьеру в кино.

Карьера культуриста

Арнольд Шварценеггер начал свою карьеру в бодибилдинге в возрасте 15 лет. Основной проблемой начального этапа своей спортивной карьеры он называет недостаток опыта и знаний о таком относительно новом тогда виде спорта, как бодибилдинг. Своим идеалом юный Шварценеггер считал Рега Парка.

Вместе с тем он добивается впечатляющего прогресса; в своей книге «Новая энциклопедия современного бодибилдинга» Арнольд пишет, что его руки тогда увеличивались на полдюйма (1,27 см) за два месяца тренировок, а общая мышечная масса — на двадцать фунтов (9,071 кг) за год. Для получения своего первого титула «Мистер Олимпия» у Шварценеггера ушло всего пять лет. При этом Шварценеггер не отрицает, что употреблял в тот период анаболические стероиды, однако позже отказался от их приёма, узнав о вреде здоровью.

В 1967 году Арнольд стал самым молодым в истории «Мистером Вселенная». В то время рост Шварценеггера был 188 см, объём груди — 144 см, бицепса — 52 см, бедра — 68,5 см, голени — 47 см, шеи — 46 см. К 1968 году, выиграв все проводившиеся в Европе первенства культуристов, Арнольд Шварценеггер решил продолжить карьеру культуриста в США.

Своей главной задачей как культуриста после переезда в США он называет цель «обтесать привезённую из Европы мышечную массу, придать ей нужную форму». В своей «Новой энциклопедии современного бодибилдинга» Арнольд пишет: «Я был способным учеником. Я подходил к судьям и спрашивал, что, по их мнению, я сделал неправильно». Многому он научился у своих «коллег по цеху», в том числе, у своего кумира Олимпийского чемпиона и 4-кратного чемпиона мира по тяжёлой атлетике Юрия Власова после личного знакомства. Это знакомство произошло во время Чемпионата мира по тяжёлой атлетике в Вене в 1961 году, где юного худенького мальчика Арнольда Шварценеггера познакомили с Юрием Власовым.

Напряжённая работа принесла многочисленные победы; особое место в его карьере занимает победа на конкурсе «Мистер Олимпия» в 1980 году; она стала неожиданным возвращением после пятилетнего перерыва. За время отсутствия Шварценеггера благодаря росту популярности бодибилдинга конкуренция на соревнованиях существенно возросла.

После 1980 года Шварценеггер окончательно завершил свою спортивную карьеру. Вместе с тем он внёс значительный вклад в популяризацию бодибилдинга, распространяя свой огромный опыт в книгах и в журналах по культуризму.

В 1988 году организовал собственный конкурс «Арнольд Классик».

Своими кумирами Шварценеггер, помимо прочих, называет Юрия Власова (они встречались 2 раза — в 1960 году в Вене и в 1988 году в Москве) вместе с Леонидом Жаботинским и Василием Алексеевым.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Карьера в кино

Арнольд Шварценеггер с 1969 года начал сниматься в фильмах, как это делали многие его кумиры, такие, как Рег Парк и Стив Ривз. Его проблемой первоначально была слишком большая мышечная масса, смотревшаяся неестественно для кино, и сильный немецкий акцент, из-за которого приходилось избегать длинных сложных диалогов. Для ряда фильмов Арнольду приходилось существенно снижать вес. Он берёт уроки актёрского мастерства и старается избавиться от акцента. Режиссёр «Хищника» Джон МакТирнан отмечает: «Это парень — способный: мне говорили, что для работы с ним потребуется не меньше двадцати дублей, а их требуется три-четыре. Он быстро учится».

Первой актёрской работой Шварценеггера в кинематографе стал фильм «Геркулес в Нью-Йорке» (1970). Это был единственный фильм, где Арнольд в титрах был представлен не под собственной фамилией, а под псевдонимом Арнольд Стронг (продюсер решил, что фамилия «Шварценеггер» плохо звучит по-английски). Впоследствии этот фильм Шварценеггер называл своей самой нелюбимой работой в кинематографе.

Первые фильмы с участием Арнольда Шварценеггера публика приняла сдержанно; успех пришёл после «Конана-варвара» (1982). Довольно долго гонорары Арнольда, тем не менее, остаются относительно небольшими, однако после таких фильмов, как «Вспомнить всё» (1990) и «Терминатор-2» (1991) существенно увеличиваются (гонорар за второй из этих фильмов составил 20 млн долларов, а за «Терминатор-3» (2003) — 30 млн долларов, что стало рекордом в киноиндустрии).

Бывшего бодибилдера награждают рядом престижных премий. В то же время актёр становится лауреатом антипремии «Золотая малина» в 8-ми номинациях.

Критики заявляют, что актёрское мастерство «железного Арни» оставляет желать лучшего, и он избегает длинных сложных диалогов; комик Робин Уильямс замечает, что «меньше слов, чем Арнольд Шварценеггер, сказала только шотландская колли Лесси».

Стремясь уйти от образа железобетонного убийцы, который за весь фильм произносит пять-шесть фраз, Арнольд начинает сниматься в комедийных фильмах. За некоторые из них, в том числе за самый первый, «Близнецы» (1988), он не спрашивает вообще никакого гонорара, ограничившись процентами с продаж.

Комедия «Последний киногерой» становится пародией Арнольда на самого себя и свой образ «терминатора».

Последовавшие фильмы Шварценеггера — «Конец света», «Шестой день» и «Возмещение ущерба» — были встречены критиками и зрителями довольно сдержанно. В 2003 году выходит долгожданный сиквел «Терминатор-3:Восстание машин», после которого 56-летний Арнольд уходит из киноиндустрии. В этом же году он побеждает на выборах на пост губернатора Калифорнии, что делает невозможным участие в каких-либо съёмках (не считая фильм «Вокруг света за 80 дней» и вышедший в 2010 году фильм Сильвестра Сталлоне «Неудержимые»). Например, в фильме «Терминатор: Да придёт спаситель», вышедшем на экраны в 2009 году, используется цифровой образ Арнольда Шварценеггера. Он появляется в том возрасте, в котором он снимался в первом «Терминаторе».

Первым фильмом с участием Арнольда после его возвращения в кино стал боевик «Неудержимые 2». Также он озвучит главного персонажа в мультсериале «Губернатор». В 2013 году (в России 21 февраля) на экраны вышел фильм «Возвращение героя», в котором Арнольд сыграл главную роль.

В 2013 году вышел фильм «План побега», в котором вместе со Шварценеггером одну из главных ролей исполнил другой знаменитый актёр — Сильвестр Сталлоне. В октябре 2012 года Шварценеггер приступил к съёмкам в боевике «Саботаж», где он играет полицейского, и ему снова предстоит борьба с наркомафией. Премьера фильма в США состоялась 28 марта 2014 года. В августе 2013 года Арнольд принял участие в съёмках боевика «Неудержимые 3», где сыграли многие известные актёры, такие как Сильвестр Сталлоне, Джейсон Стейтем, Мел Гибсон, Харрисон Форд, Антонио Бандерас, Дольф Лундгрен и другие. В сентябре того же года Шварценеггер снимается в фильме «Мэгги», в котором он сыграл роль фермера. В апреле 2014 года Шварценеггер приступил к съёмкам фантастического боевика «Терминатор: Генезис», он снова исполнил знаменитую роль Терминатора Т-800. Режиссёром картины стал Алан Тейлор. Премьера фильма состоялась в июле 2015 года.

Бизнес-карьера

К 30 годам Арнольд Шварценеггер стал миллионером. Его состояние умножилось благодаря удачным вложениям. Он открыл бизнес по почтовым рассылкам, основал строительную компанию «Pumping Bricks» и занялся недвижимостью. Сердцевиной его финансовой империи является компания «Oak Productions», через которую проходят отчисления от киностудий, проценты с продаж комиксов и видеоигр. По состоянию на 2007 год активы Арнольда Шварценеггера оцениваются в 900 млн долл.

Финансовым советником Арнольда Шварценеггера долгое время является Пауль Вахтер.

Политическая карьера

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В терминах американской политической жизни Шварценеггер обычно считается «центристом». Несмотря на свой брак с Марией Шрайвер, представительницей влиятельного демократического клана Кеннеди, сам Шварценеггер является убеждённым республиканцем. Его взгляды контрастируют с политическими убеждениями большинства деятелей шоу-бизнеса, обычно поддерживающих Демократическую партию. На президентских выборах 2008 года Шварценеггер поддерживал республиканского кандидата Джона Маккейна, заявив, что «его взгляды близки к моим, в том числе в области окружающей среды».

Хотя известен ряд негативных заявлений Шварценеггера в адрес демократов, по ряду вопросов он либеральнее большинства своих соратников по партии. Шварценеггер поддерживает позицию республиканцев по вопросам однополых браков и ограничению нелегальной иммиграции, однако близок к демократам по вопросам запрета абортов и ограничения прав на свободную продажу оружия. Поддерживает легализацию марихуаны — но только в медицинских целях, последним шагом на посту губернатора стало подписание указа о декриминализации хранения марихуаны весом до одной унции (29 граммов); уголовная ответственность была заменена на штраф в 100 долларов. Однако попытка легализовать марихуану провалилась; в 2010 году на соответствующем референдуме против высказались 57 % избирателей.

Последовательный сторонник Киотского протокола, сторонник исследований в области стволовых клеток.

В 2003 году Арнольд Шварценеггер был избран на пост губернатора Калифорнии от Республиканской партии. Он стал 38-м губернатором этого штата и первым губернатором штата, родившимся за пределами США, со времени ирландца Джона Дауни, избранного в 1862 году. Американские средства массовой информации сопровождали ход предвыборной кампании заголовками «Governator» (гибрид «terminator» и «governor» — «губернатор»), «Бегущий человек» и «Терминатор-4: Восстание кандидата» (аллюзия на название фильма «Terminator-3: Rise of the Machines»). Выборы нового губернатора сопровождались вторым в истории США отзывом (англ. recall) действующего главы штата Грэя Дэвиса, приведшего штат в состояние финансового и энергетического кризиса; это дало прессе повод для заголовков «Total Recall» (аллюзия к известному фильму Шварценеггера, вышедшему в русском прокате под названием «Вспомнить всё»).

В своей деятельности он вскоре столкнулся с мощной оппозицией, развернувшей против него кампанию компромата, и пережил существенное падение рейтинга. Несмотря на это, в 2006 году переизбрался на второй срок. Полномочия истекли в 2011 году, согласно Конституции штата Калифорния, он не имел права баллотироваться на третий срок.

Начал в штате кампанию за сокращение расходов, и в рамках этой кампании отказался от зарплаты губернатора в 175 тысяч долларов в год.

После своего переизбрания окончательно перемещается в политический центр, между республиканцами и демократами; он поддерживает подписание Киотского протокола, негативно относится к войне в Ираке, вступал в ряд конфликтов с президентом США Джорджем Бушем.

Согласно Конституции США, не имеет права баллотироваться на пост президента, так как родился за пределами США. В настоящее время видит перспективу своего президентства (методом принятия соответствующей поправки к Конституции) малореальной:

Я поддерживаю людей, которые выступают за эту поправку. Но её принятие — тяжелейшее дело, которое потребует многих лет. Я до этого просто не доживу.

В апреле 2005 года Шварценеггер подписал закон SB 424 о провозглашении недели, включающей 24 апреля каждого года, неделей памяти жертв геноцида армян.

В конце 2007 года подвергся критике за «Поправку SB 777», которая приводит перечень видов дискриминации, запрещённых в государственных школах, в соответствие с дефинитивной частью закона о преступлениях на почве ненависти. Основной залп критики был направлен против включения в этот перечень геев, лесбиянок, бисексуалов и трансгендеров.

Как республиканец Арнольд Шварценеггер в начале своей политической карьеры категорически выступал против однополых браков. Однако в ходе громкой общественной дискуссии и череды судебных процессов в Калифорнии он изменил свою позицию и призвал возобновить их регистрацию. Он отказался быть ответчиком в федеральном судебном процессе «Перри против Шварценеггера (англ.)», который ставит под сомнение конституционность запрета однополых браков. Шварценеггер сослался на то, что клялся защищать Конституцию США, а запрет однополых браков, по его мнению, ей противоречит. Судебный процесс сыграл важную роль в дальнейшей легализации однополых браков по всей территории США.

Несмотря на титанические усилия Шварценеггера по урезанию расходов штата, преодолеть острый бюджетный дефицит ему так и не удалось. Попытки губернатора пополнить казну, повысив несколько косвенных налогов, провалились на референдуме, а сокращения госслужащих, полицейских, медсестёр и учителей вызвали резкое сопротивление профсоюзов. Жёсткая позиция Шварценеггера по вопросу сокращения расходов неоднократно приводила к бюджетным кризисам, когда губернатор и законодательное собрание штата по несколько месяцев не могли согласовать бюджет. В 2010 году бюджет вместо июня был принят только в октябре.

Штат Калифорния стал одним из наиболее серьёзно пострадавших от мирового кризиса.

Личная жизнь

Личная жизнь Арнольда с началом карьеры в бодибилдинге стала крайне бурной и вызвала появление ряда легенд: «Рассказывают, например, как он однажды на калифорнийском пляже подошёл к незнакомой девушке и без обиняков сделал ей интимное предложение. Один из его друзей, спешно вмешавшись, стал объяснять девушке: „Мой друг недавно в США и не знает наших обычаев“. На что она ответила: „Нет, нет, не останавливайте его!“». В интервью журналу «Penthouse» рассказывает, что одна женщина предложила вымазать его в шоколаде и облизать. К числу других легенд относится случай, когда на раздаче автографов поклонница разделась и спросила: «Хочешь прокачать это тело?».

В 1969 году Шварценеггер встретил Барбару Аутланд Бейкер, учительницу английского языка. Как Арнольд написал в автобиографии, до встречи с ней он «воспринимал секс лишь как ещё одну функцию организма», однако после появления Барбары друзья шутили: «Арнольд влюбился».

Их отношения заканчиваются в 1974 году. По собственным воспоминаниям, «она была здравомыслящей женщиной, которая хотела солидной, обычной жизни. Я же не был здравомыслящим мужчиной, и ненавидел саму идею обычной жизни». Барбара описывала Арнольда, как «весёлого, харизматичного, авантюрного и атлетичного», но разрыв объяснила тем, что он стал «невыносим — мир вращается вокруг него». Впоследствии написала книгу «В тени австрийского дуба», написанию которой Арнольд не только не препятствовал, но даже дал для неё трёхчасовое интервью.

Брак с Марией Шрайвер

В 1975 году на пляже Venice Шварценеггер познакомился с парикмахершей Сью Морэй, а с августа 1977 года начал также встречаться с тележурналисткой Марией Шрайвер, племянницей президента Джона Ф. Кеннеди. В августе 1978 года Морэй поставила ему ультиматум, но Шварценеггер выбрал Шрайвер. В интервью журналу «Penthouse» Арнольд заявил, что Мария всегда была его самой горячей поклонницей, которая как следует изучила бодибилдинг и на выступлениях кричала громче всех в зале его имя.

Как утверждает Вэнди Лей в «Неофициальной биографии Арнольда Шварценеггера», между ним и Бригиттой Нильсен, партнёршей по фильму «Рыжая Соня», была связь. В это время Шварценеггер был уже обручён с Марией Шрайвер, так что отношения не сложились. Впоследствии Нильсен вышла замуж за Сильвестра Сталлоне.

26 апреля 1986 года Шварценеггер и Шрайвер поженились. Свадьба прошла в Хаянисе, штат Массачусетс, в римско-католической церкви Святого Франциска Ксаверия. Впоследствии у пары родилось четыре ребёнка:

• Кэтрин Юнис Шварценеггер, родилась 13 декабря 1989 года в Лос-Анджелесе, Калифорния;
• Кристина Мария Аврелия Шварценеггер, родилась 23 июля 1991 года там же;
• Патрик Шварценеггер, родился 18 сентября 1993 года там же;
• Кристофер Сарджент Шрайвер Шварценеггер, родился 27 сентября 1997 года там же.

Долгое время семья Шварценеггера проживала в Брентвуде, в доме площадью около тысячи квадратных метров. Шварценеггер поддерживал строгую дисциплину, поднимая детей в шесть утра и заставляя их заниматься зарядкой и закаливанием. Разбросанные по дому детские вещи Арнольд отправлял в камин.

В мае 2011 Арнольд Шварценеггер, решивший вернуться в кино после ухода с поста губернатора Калифорнии, объявил о разрыве брака с Марией Шрайвер через две недели после «серебряной свадьбы». Более 10 лет назад Шварценеггер стал отцом внебрачного ребёнка, сына Джозефа, которого родила одна из его домработниц, Милдред Патрисия Баена, о чём Арнольд рассказал жене после ухода с поста губернатора.

Другие факты из жизни

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В 1979 году Шварценеггер получил степень бакалавра по экономике в Висконсинском университете. В 1983 году стал гражданином США.

В 1992 году купил за 45 тыс. долл. первый «Хаммер», предназначенный для гражданского использования, который весил 2,9 т и имел 2,1 м в ширину, из-за чего не удовлетворял американским стандартам экономии топлива. Во время губернаторской кампании в 2003 году он объявил, что переведёт один из своих «хаммеров» на водород, что было через некоторое время сделано (за сумму в 21 тыс. долл).

В июне 1997 года потратил 38 млн долл. на частный самолёт Гольфстрим, который затем продал в 2000-х годах.

В 1997 году перенёс операцию на сердце (замена клапана).

23 декабря 2006 года сломал бедро, катаясь на лыжах в Солнечной долине, штат Айдахо. 26 декабря перенёс 90-минутную операцию.

Отказывается от личных шофёров, предпочитая управлять машиной самостоятельно.

Шварценеггер дважды разбивался на мотоцикле. 9 декабря 2001 года он сломал себе 6 рёбер и был госпитализирован на 4 дня. 8 января 2006 года разбился на своём мотоцикле «Харлей Дэвидсон», перевозя в коляске своего сына Патрика. Никто не пострадал, если не считать того, что на губу Шварценеггера было наложено 15 швов..

30 июля 2007 года 60-летний юбилей Шварценеггера был пышно отмечен на его родине, в городе Грац, Австрия. Журнал «Muscle & Fitness» посвятил его юбилею специальный выпуск, снабжённый пятью обложками, с двумя Шварценеггерами на каждой. В Граце стадион «UPC-Арена» с 1997 по 2005 годы носил имя Шварценеггера, пока он не потребовал убрать своё имя из названия в ответ на критику в свой адрес за поддержку смертной казни.

Власти города Таль, Австрия, в честь юбилея объявили 30 июля «Днём Арнольда» и закрепили за ним номер дома 147, где он родился. В 2002 году там же хотели поставить памятник Терминатору, но проект был закрыт по просьбе Шварценеггера. 7 октября 2011 года в городе Таль открыт музей, посвященный Арнольду Шварценеггеру.

В 2004 году, находясь в отпуске на Гавайях, Шварценеггер спас тонущего человека.

Согласно ряду сообщений, Шварценеггер смог купить у правительства Австрии за 1,4 млн долл танк М47, тот самый, механиком-водителем которого он был в австрийской армии. Танк был перевезён в США и установлен в музее в городе Колумбус, штат Огайо. В 2008 году Шварценеггер забрал танк из музея, установив его «поближе к дому».

В 1992 году именем кинозвезды назван эффект «Шварценеггеризации», то есть замены живых актёров виртуальными, см. Schwarzeneggerization. Однако сама «шварценеггеризация» стала технически возможной только десять лет спустя.

В полнометражном мультфильме «Симпсоны в кино», а также в фильме «Разрушитель» Арнольд Шварценеггер является президентом Соединённых Штатов. В действительности, Арнольд Шварценеггер не может стать Президентом США, так как по Конституции США стать Президентом США может только гражданин, родившийся на территории США (в фильме «Разрушитель» поясняется, что под нажимом общественности была принята соответствующая поправка к конституции). В фильме «Неудержимые» герой Шварценеггера — Трэнч — также баллотировался в президенты США. В телесериале «Доктор Кто» в одной из серий в 51 веке также упоминалось, что он президент.

Арнольд Шварценеггер получил звезду на аллее славы в Голливуде за вклад в развитие киноиндустрии.

Жужелица Agra schwarzeneggeri названа в честь Арнольда Шварценеггера.

В сентябре 2011 года Арнольд Шварценеггер заключил договор с американским издательством «Simon & Schuster» о публикации книги мемуаров, рабочее название которой звучит как «Вспомнить всё: моя невероятно правдивая история жизни». Книга вышла в октябре 2012 года.

В октябре 2014 года на ежегодном фестивале по бодибилдингу «Арнольд Классик», которые проходит в городе Колумбус, штат Огайо, был открыт памятник Шварценеггеру..

В январе 2015 года стало известно, что Шварценеггер будет введен в Зал Славы WWE.

Является обладателем эксклюзивного кабриолета Bugatti Veyron.

Arnold — программа трассировки лучей, названная в его честь.

ArnoldC — язык программирования, в котором в качестве команд используются цитаты Шварценеггера.

Библиография

• Schwarzenegger Arnold. Arnold: Developing a Mr. Universe Physique. — Schwarzenegger, 1977.
•  — with Douglas Kent Hall. Arnold: The Education of a Bodybuilder. — New York: Simon & Schuster, 1977. — ISBN 0-671-22879-X.
•  — with Bill Dobbins. Arnold's Bodybuilding for Men. — New York: Simon & Schuster, 1981. — ISBN 0-671-25613-0.
• Andrews Nigel. True Myths: The Life and Times of Arnold Schwarznegger. 1995. — ISBN 5-7027-0323-5.
•  — with Bill Dobbins. The New Encyclopedia of Modern Bodybuilding (Новая энциклопедия бодибилдинга). — rev. ed.. — New York: Simon & Schuster, 1998. — ISBN 0-684-84374-9.
• Saunders Dave. «Arnie»: Schwarzenegger and the Movies. — London: I. B. Tauris, 2008.
• Andrews Nigel. True Myths: The Life and Times of Arnold Schwarzenegger: From Pumping Iron to Governor of California. — rev. ed.. — New York: Bloomsbury, 2003. — ISBN 1-58234-465-5.
• Blitz Michael. Why Arnold Matters: The Rise of a Cultural Icon. — New York: Basic Books, 2004. — ISBN 0-465-03752-6.
• Borowitz Andy. Governor Arnold: A Photodiary of His First 100 Days in Office. — New York: Simon & Schuster, 2004. — ISBN 0-7432-6266-2.
• Brandon Karen. Arnold Schwarzenegger. — San Diego: Lucent Books, 2004. — ISBN 1-59018-539-0.
• Sexton Colleen A. Arnold Schwarzenegger. — Minneapolis: Lerner Publications, 2005. — ISBN 0-8225-1634-9.
• Zannos Susan. Arnold Schwarzenegger. — Childs, Md.: Mitchell Lane, 2000. — ISBN 1-883845-95-5.

Сочинения

• Вспомнить всё: Моя невероятно правдивая история / Пер. с англ. С. М. Саксина. М.: Эксмо, 2013. — 592 с., ил. — (Автобиография великого человека). — 10 000 экз., ISBN 978-5-699-62657-1

Избранная фильмография

1970 — «Геркулес в Нью-Йорке» 1982 — «Конан-варвар» 1984 — «Конан-разрушитель» 1984 — «Терминатор» 1985 — «Рыжая Соня» 1985 — «Коммандо» 1986 — «Без компромиссов» 1987 — «Хищник» 1987 — «Бегущий человек» 1988 — «Красная жара» 1988 — «Близнецы» 1990 — «Вспомнить всё» 1990 — «Детсадовский полицейский» 1991 — «Терминатор 2: Судный день» 1993 — «Последний киногерой»

1994 — «Правдивая ложь» 1994 — «Джуниор» 1996 — «Стиратель» 1996 — «Подарок на Рождество» 1997 — «Бэтмен и Робин» 1999 — «Конец света» 2000 — «6-й день» 2002 — «Возмещение ущерба» 2003 — «Терминатор 3: Восстание машин» 2013 — «Возвращение героя» 2013 — «План побега» 2014 — «Саботаж» 2015 — «Заражённая» 2015 — «Терминатор: Генезис» 2016 — «478» (пост-продакшн)

Номинации и награды (избранный список)

Номинации

• Премия «Золотой глобус»
  • 1995 — Лучшая мужская роль (комедия или мюзикл) (за фильм «Джуниор»)
• Премия MTV Movie Awards
  • 1995 — Лучший танец (за фильм «Правдивая ложь»)
  • 1995 — Лучший поцелуй (за фильм «Правдивая ложь»)
  • 1998 — Лучшая экшн-сцена (за фильм «Стиратель»)

Награды

• Премия «Золотой глобус»
  • 1977 — Лучший дебютант (за фильм «Оставайся голодным»)
• Премия MTV Movie Awards
  • 1992 — Лучшая мужская роль (за фильм «Терминатор 2: Судный день»)
• Кавалер Ордена Почётного Легиона (2011, Франция)
• Командорский Крест 1 степени Почётного знака «За заслуги перед Австрийской Республикой»
• Медаль за гуманитарные заслуги 1-го класса Австрийского Общества Альберта Швейцера (2011)

Ссылки

• [schwarzenegger.com enegger.com] — официальный сайт Арнольда Шварценеггера  (англ.)
• [facebook.com/joinarnold Официальная страница Арнольда Шварценеггера] в социальной сети Facebook
• [www.youtube.com/GovSchwarzenegger Видеоканал Арнольда Шварценеггера] на YouTube
• [www.arnieslife.com Музей Арнольда Шварценеггера]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Шварценеггер, Арнольд

В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.