Шварц, Александр Львович
| Александр Шварц | |
| Имя при рождении: |
Александр Львович Шварц |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Гражданство: | |
| Учёба: | |
Алекса́ндр Льво́вич Шварц (р. 9 февраля 1945) — советский и российский художник, график; музыкант. Автор обложки концептуального альбома Давида Тухманова «По волне моей памяти» (1976).
Содержание
Биография
Александр Шварц родился 9 февраля 1945 года в семье композитора Льва Шварца и художницы Надежды Снежко-Блоцкой; племянник режиссёра-мультипликатора Александры Снежко-Блоцкой. В доме родителей бывали Сергей Прокофьев, Михаил Светлов, Александр Вертинский со своей семьёй, Марк Донской, Исаак Дунаевский, Поль Робсон[1].
В десятилетнем возрасте начал учиться рисованию и живописи в мастерской В. Я. Тарасовой, в доме которой также пользовался большой библиотекой с книгами по русскому искусству и литературе, включая малодоступные в то время издания русского футуризма и конструктивизма[1].
После смерти в 1962 году отца начал работать рабочим сцены и поступил на художественно-постановочный факультет Школы-студии МХАТ, который окончил в 1969 году. Получил распределение на работу в Киностудию имени М. Горького и работал там до 1971 года. После этого стал свободным художником и с 1972 года участвовал в выставках в зале на Малой Грузинской улице. В год смерти отца начал также заниматься джазом как музыкант-любитель; сильное влияние на него оказала протестная молодёжная контркультура 1960—1970-х годов[1].
Отстранённость от модных течений в искусстве способствовала тому, что Шварц начал работать иконописцем в Подарочном фонде Московской патриархии и увлёкся изучением перспективы и цветотехники старых русских мастеров. Побывав в 1980 году на Дальнем Востоке и Курильских островах, Шварц занялся живописной техникой и философией Востока, но при этом был не чужд экспериментам с инсталляциями, коллажами и другими изобразительными средствами[1].
С 1975 года картины Шварца начали покупать за рубежом, а с 1985 года он начал выставляться за рубежом постоянно. В Москве также постоянно участвовал в выставках, показывал перформансы, в которых выступал не только как художник, но и как автор музыки и исполнитель. В середине 1990-х годов участвовал в организации музыкального клуба «Бункер»[1].
С 1993 года начал работать в двух- и трёхмерной компьютерной графике[1].
Автор обложки концептуального альбома Давида Тухманова «По волне моей памяти» (1976)[2].
Участие в творческих и общественных организациях
- Член Объединённого комитета графиков (с 1972)[1]
- Член Международного союза художников (ЮНЕСКО) (с 1992)[1]
Награды и премии
- 1995 — картина «Они ждут» премирована Мэрией Москвы и итальянской фирмой «Маймери»[1]
- 1996 — Первая премия на выставке «Фантазия» в номинации «Графика в компьютерных играх»[1]
Выставки
Персональные выставки
- 2002 — Российский фонд культуры (персональная выставка совместно с концертом Александра Шварца). Картина Шварца «Стейнвей» была приобретена в коллекцию Московского музея современного искусства[1].
Напишите отзыв о статье "Шварц, Александр Львович"
Примечания
Ссылки
- [artru.info/ar/20672/ Шварц Александр Львович]. АртРу.инфо. Проверено 1 января 2016.
- [www.discogs.com/artist/2384141-%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80-%D0%A8%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%86 Александр Шварц]. Discogs. Проверено 1 января 2016.
- Караулова Ксения. [www.youtube.com/watch?v=S2-qjfd_30Q Утренний кофе: [Интервью с Александром Шварцем]]. Официальный канал World Business Channel на YouTube (16 января 2015). Проверено 1 января 2016. (видео)
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Шварц, Александр Львович
– Что вам угодно? Просьба?…– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.
На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
