Шебаршин, Леонид Владимирович

Леонид Владимирович Шебаршин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
И. о. председателя КГБ СССР
22 — 23 августа 1991
Предшественник:	Владимир Александрович Крючков (председатель КГБ)
Преемник:	Вадим Викторович Бакатин (председатель КГБ)
Начальник советской внешней разведки
24 января 1989 — 22 сентября 1991
Предшественник:	Владимир Александрович Крючков
Преемник:	Евгений Максимович Примаков
Рождение:	24 марта 1935(1935-03-24) Москва, РСФСР, СССР
Смерть:	29 марта 2012(2012-03-29) (77 лет) Москва, Россия
Место погребения:	Троекуровское кладбище
Отец:	Владимир Иванович Шебаршин
Мать:	Прасковья Михайловна Шебаршина
Супруга:	Нина Васильевна
Дети:	Алексей, Татьяна
Партия:	КПСС
Образование:	МГИМО
Деятельность:	разведчик
Сайт:	[нет ]
Военная служба
Годы службы:	1962 — 30 сентября 1991
Принадлежность:	СССР СССР
Род войск:	КГБ СССР
Звание:
Командовал:	Первое главное управление КГБ СССР КГБ СССР
Сражения:	Афганская война
Награды:

Леони́д Влади́мирович Шебарши́н (24 марта 1935, Москва — 30 марта 2012, там же) — деятель советской разведки, генерал-лейтенант, начальник внешней разведки СССР (1989—1991), и. о. председателя КГБ СССР (с 22 по 23 августа 1991 года).

Биография

Родился в семье Владимира Ивановича Шебаршина (1908—1951) и Прасковьи Михайловны (урождённой Лаврентьевой; 1909—1989). Дед по отцу, Иван Кузьмич Шебаршин, — коренной москвич, служил приказчиком в обувном отделе магазина «Мюр и Мерилиз» (впоследствии — ЦУМ). Бабушка Елена Ивановна (урождённая Шулюкина) происходила из семьи талдомского купца. Дед и бабушка по матери — Михаил Андреевич и Евдокия Петровна Лаврентьевы — в начале XX века переселились в Москву из Дмитровского уезда Московской губернии, осели в Марьиной Роще, где открыли своё сапожное дело. Отец Владимир Иванович Шебаршин начинал свою трудовую деятельность на обувной фабрике «Парижская коммуна», в 1931 году вступил в ВКП(б), был направлен на работу в советскую рыбную торговлю. В 1941 году был призван в действующую армию, служил в артиллерии, демобилизован в 1945 году в звании старшины.

В 1952 году, окончив среднюю школу с серебряной медалью, Шебаршин поступил на индийское отделение Московского института востоковедения, где изучал язык урду. В 1954 году Институт востоковедения был включён в состав Московского государственного института международных отношений (МГИМО), и Шебаршин был переведён на 3-й курс восточного факультета этого института.

После окончания МГИМО Шебаршин поступил на работу в МИД СССР. В октябре 1958 года начал работать в качестве переводчика посла СССР в Пакистане. В 1959 году получил дипломатический ранг атташе посольства. В 1962 году завершил командировку в должности 3-го секретаря посольства и был взят на работу в отдел Юго-Восточной Азии МИД СССР.

В 1962 году Шебаршин был приглашён в Первое главное управление КГБ СССР (внешняя разведка), где поступил на службу в звании младшего лейтенанта и занял должность оперуполномоченного. Пройдя годичное обучение в 101-й разведывательной школе, направлен на работу в центральный аппарат разведки в отдел, занимающийся Юго-Восточной Азией. В 1964 году был командирован на разведывательную работу в Пакистан под дипломатическим прикрытием, где положительно себя зарекомендовал. В 1968 году вернулся в Москву, прошёл годичную переподготовку в Краснознамённом институте КГБ на курсах усовершенствования руководящего состава. В 1970—1971 годах работал в центральном аппарате ПГУ КГБ СССР.

В начале 1971 года Шебаршин был направлен заместителем резидента КГБ в Индию; в 1975—1977 годах — резидент в Индии. Как отмечается, именно в эти годы советско-индийские отношения достигли пика своего развития (пока в 1977 году Индира Ганди не проиграла выборы).

До 1979 года Шебаршин работал в центральном аппарате разведки. В конце 1978 года получил приказ готовиться к работе в Иране. В 1979 году назначен резидентом КГБ в Иране. В 1983 году вернулся в Москву, несколько месяцев работал в штабном подразделении при начальнике ПГУ В. А. Крючкове, затем был назначен заместителем начальника информационно-аналитического управления разведки. В 1984 году, сопровождая В. А. Крючкова, побывал в командировке в Кабуле. До середины 1991 года совершил более 20 полётов в Афганистан, где близко познакомился с руководителями страны Б. Кармалем, Наджибуллой, Кештмандом и др.

В 1987 году Шебаршин назначен заместителем начальника Первого главного управления КГБ СССР. В феврале 1989 года сменил В. А. Крючкова, назначенного председателем КГБ, на посту заместителя председателя КГБ СССР — начальника Первого главного управления КГБ СССР. С началом ГКЧП «весь день 19 августа 1991 года демонстративно играл в теннис». С 22 по 23 августа 1991 года возглавлял КГБ СССР. С 30 сентября 1991 года — в отставке.

Был учредителем и президентом АО «Российская национальная служба экономической безопасности» (фактически функционировало как охранное агентство). C 2005 года являлся членом Совета директоров ОАО «Мотовилихинские заводы».

Смерть

С возрастом у Шебаршина обострились проблемы со здоровьем, в последние дни жизни он полностью потерял зрение. Последняя запись в его личном дневнике датирована 29 марта 2012 года: «17.15 — отказал левый глаз. 19.00 полностью ослеп». По мнению его знакомого по службе Юрия Кобаладзе, а также друзей и коллег разведчика, только тяжёлая болезнь могла стать причиной трагической развязки. 30 марта 2012 года в своей квартире на 2-й Тверской-Ямской улице Леонид Шебаршин покончил жизнь самоубийством, застрелившись из наградного пистолета.

5 апреля 2012 года состоялась гражданская панихида, в которой приняли участие сослуживцы и коллеги Шебаршина, среди них руководители Службы внешней разведки разных лет Евгений Примаков и Вячеслав Трубников, ветеран разведывательной службы Николай Леонов.

Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.

Личная жизнь

Был женат на Нине Васильевне Шебаршиной (1934—2005). Имел двоих детей и пятеро внуков. Сын Алексей (род. 1959) — дипломат, индолог по образованию, окончил МГИМО, одно время был послом в Шри-Ланке. Дочь Татьяна (1964—1984) вскоре после рождения ребёнка скончалась от приступа астмы.

Шебаршин с детства увлекался чтением, в последние годы читал преимущественно мемуарную и востоковедческую литературу. Любимые книги — «Лето Господне» И. С. Шмелёва и «Белая гвардия» М. А. Булгакова. Опубликовал книги «Рука Москвы», «Из жизни начальника разведки», «Хроники безвременья», «И жизни мелочные сны…».

Любил играть в теннис и смотреть футбол. Был мастером политического афоризма.

Говорил на английском, урду, фарси и хинди.

Награды

• Орден Красного Знамени (1981)
• Орден Красной Звезды (1970)
• Медаль «За боевые заслуги» (1967)
• Знак «Почётный сотрудник госбезопасности» (1972)
• Знак «За службу в разведке».
• Наградной пистолет

Произведения

• Шебаршин Л. В. [lib.ru/MEMUARY/SHEBARSHIN/rukamoskwy.txt Рука Москвы. Записки начальника советской разведки]. — Киев: Стодола, 1993. — 303 с. — ISBN 5-7707-4403-0. (Более раннее издание: М.: Центр-100, 1992. Переиздание: М.: Эксмо, 2002. — ISBN 5-699-01206-0)
• Шебаршин Л. В. Из жизни начальника разведки. — Терра, 1997. — 192 с. — (Секретные миссии). — ISBN 5-300-01413-3.
• Шебаршин Л. В. [lib.ru/MEMUARY/SHEBARSHIN/shebarsh.txt Хроники Безвременья. (Заметки бывшего начальника разведки.)]. — М.: Русский биографический институт, 1998.
• Шебаршин Л. В. [shebarshin.ru/bying.html «И жизни мелочные сны…»]. — М.: Международные отношения, 2003. — 384 с. — ISBN 5-7133-1059-0.
• Шебаршин Л. В. КГБ шутит: Афоризмы от начальника советской разведки. М.: Алгоритм, 2013. — 320 с. — (Проза в). 2000 экз., ISBN 978-5-4438-0118-6

Ссылки

• [svr.gov.ru/history/sheb.htm Шебаршин Леонид Владимирович]. Официальный сайт СВР России. Проверено 22 апреля 2012. [www.webcitation.org/67g6R3LnK Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• [www.peoples.ru/family/wife/izajukova/index.html Леонид Владимирович Шебаршин]. Люди (25 августа 2004). Проверено 22 апреля 2012. [www.webcitation.org/67g6RUged Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• [www.derrick.ru/?f=n&id=7229 Виктор Ерин и Леонид Шебаршин вошли в состав совета директоров ОАО «Мотовилихинские заводы»]. Союз производителей нефтегазового оборудования (20 июня 2005). Проверено 22 апреля 2012. [www.webcitation.org/67g6SKQOJ Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• Ликинова Ю., Лукин М., Стукалин А., Черников П., Черникова А. [www.nomad.su/?a=8-200212280009 Биографии работников госбезопасности, ушедших из КГБ и занявших место в российском истеблишменте]. Nomad : Кочевник (28 декабря 2002). Проверено 22 апреля 2012. [www.webcitation.org/67g6URUoX Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Шебаршин, Леонид Владимирович

– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.