Шебуева, Елизавета Павловна
| Елизавета Павловна Шебуева-Лебедева | |
| Елизавета Павловна Иванова | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Профессия: | |
| Гражданство: | |
| IMDb: | |
Елизавета Павловна Шебуева-Лебедева (в девичестве Иванова, по мужу — Лебедева; Шебуева — сценический псевдоним) (1852—1934) — драматическая актриса.
Биография
Елизавета Шебуева родилась 19 (31) августа 1852 года в Астрахани в крестьянской семье. Школьного образования она не получила, однако была весёлой, разговорчивой и умной девушкой[1].
Проживая в Саратове, в возрасте более 20 лет пошла работать прислугой в дом редактора «Саратовского листка» П. О. Лебедева. Петру Осиповичу молодая прислуга нравилась, тем более что она обладала, как и многие женщины, актёрскими способностями. Впервые вышла на сцену 20 июня 1880 года в летнем загородном театре Саратова. Случилось так, что вскоре Лебедев взял её в жёны. Елизавета к тому времени уже выступала на сцене и имела сценический псевдоним Шебуева, с этого момента для зрителей она стала Шебуева-Лебедева.
С организацией антрепренёром М. М. Бородаем Казанско-Саратовского товарищества она стала выступать попеременно то в Саратове, то в Казани, занимая одно из ведущих мест в драматической труппе[1]. В 1880-е и 1890-е годы Елизавета Павловна выступала на сцене Саратовского городского театра (ныне Саратовский академический театр драмы) в пьесах А. Н. Островского, Н. В. Гоголя, А. Ф. Писемского, В. Шекспира и других авторов. По воспоминаниям актрисы товарищества Бородая О. А. Голубевой Шебуева играла у него бытовые роли «так сочно, ярко и просто, что сравнить её можно только с одной актрисой в России — с Ольгой Осиповной Садовской»[1]. Роли своих героинь она не играла, она проживала их на сцене и за сценой. Небольшие нюансы, детали привносимые её в создаваемый образ делали его великолепным.
Напишите отзыв о статье "Шебуева, Елизавета Павловна"
Примечания
|
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Шебуева, Елизавета Павловна
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
