Шевалдин, Трифон Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Трифон Иванович Шевалдин

комкор Т. И. Шевалдин
Дата рождения

1 февраля 1888(1888-02-01)

Место рождения

село Пристань Красноуфимского уезда Пермской губернии (ныне Артинского района Свердловской области), Российская империя

Дата смерти

2 июля 1954(1954-07-02) (66 лет)

Место смерти

Куйбышев, СССР

Принадлежность

Российская империя Российская империя
РСФСР РСФСР
СССР СССР

Годы службы

1909 — 1948

Звание

генерал-лейтенант

Командовал

33-я Самарская стрелковая дивизия,
4-й стрелковый корпус,
Приволжский военный округ,
8-я армия,
Архангельский военный округ,
Белорусско-Литовский военный округ

Сражения/войны

Первая мировая война, Гражданская война в России, Великая Отечественная война

Награды и премии
В отставке

с 1948

Трифон Иванович Шевалдин (1 февраля 1888, село Пристань, Красноуфимский уезд Пермская губерния, Российская империя — 2 июля 1954, Куйбышев, СССР) — советский военный деятель, командующий войсками Белорусско-Литовского военного округа, генерал-лейтенант[1].





Биография

Русский, из крестьян, в императорской армии с 1909, штабс-капитан, участник Первой мировой войны: командир взвода на Западном фронте. В РСДРП(б) в 1917. В Красной армии с 1918, участник Гражданской войны: начальник пулемётной команды, командир батальона, помощник командира 262-го стрелкового полка 30-й стрелковой дивизии, затем командир этого полка с июня 1920. Находился в госпитале, по возвращении с июля 1921 снова командир 262-го стрелкового полка. Воевал на Восточном и Южном фронтах, а также участвовал в операциях против повстанцев на Украине.

В межвоенный период: командир 88-й стрелковой бригады с мая 1922, командир 88-го стрелкового полка с апреля 1923, в распоряжении Главного управления РККА с июля 1925, в резерве РККА с ноября 1925. При этом мая с 1925 года в Южном Китае советник военной школы, командира дивизии, командира корпуса в боевых операциях Восточного и Северного походов (1925-1927). В 1927 г. назначен помощником командира 33-й стрелковой дивизии. С 1929 командир этой дивизии, затем помощник командира 29-й стрелковой дивизии с сентября 1927, помощник командира 33-й Самарской стрелковой дивизии с марта 1928, командир и военком 33-й Самарской стрелковой дивизии с января 1930, комендант и военком Полоцкого укрепрайона с октября 1934, помощник командующего войсками Белорусского военного округа по материальному обеспечению с октября 1936, командир 4-го стрелкового корпуса с июля 1937, заместитель командующего войсками Приволжского военного округа с марта 1938, командующий войсками этого округа с января 1939. В распоряжении НКО СССР с июля 1940, заместитель генерал-инспектора пехоты Красной Армии с августа 1940, командующий войсками Ленинградского военного округа с июня 1941, командующий 8-й армией Ленинградского фронта с сентября 1941. Войска под его командованием вели бои в районе городов Кингисепп, Луга, Пушкин, Колпино. В тяжёлых оборонительных боях враг был остановлен под городами Ораниенбаум и Колпино. В последующем Трифон Шевалдин руководил войсками при захвате плацдарма форсированием Невы в районе Невской Дубровки, Шлиссельбурга. Командующий войсками Архангельского военного округа с марта 1942. В округе проводилась массовая подготовка резервов для действующей армии, были сформированы 28-я и 29-я армии, отдельные соединения и части сухопутных войск, авиации и ПВО. На округ возлагались задачи по обороне побережья Белого моря, обеспечению безопасности союзных морских конвоев с грузами по ленд-лизу. Командующий войсками Белорусско-Литовского военного округа с февраля 1945. После победы во Второй мировой войне, с ноября 1945, заместитель и помощник командующего войсками Уральского военного округа, в отставке с 1948.

Образование

Окончил учебную команду 74-го Ставропольского стрелкового полка в 1910, школу военных авиамотористов в 1917, стрелково-тактические курсы усовешенствования комсостава РККА «Выстрел» в 1925, КУВНАС при Военной академии имени М. В. Фрунзе в 1929, курсы командиров-единоначальников при Военно-политической академии РККА имени Н. Г. Толмачёва в 1931.

Воинские звания

С введением персональных воинских званий в РККА получает звание комдив[2]. Затем ему повышают звание до комкора[3]. После переаттестации, 4 июня 1940, становится генерал-лейтенантом.

Награды

Награждён двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями.

Память

Его именем названа одна из улиц в селе Пристань.

Напишите отзыв о статье "Шевалдин, Трифон Иванович"

Литература

Примечания

  1. Постановление СНК СССР № 945 от 4 июня 1940.
  2. Приказ НКО СССР по личному составу № 2484 от 26 ноября 1935.
  3. Приказ НКО СССР по личному составу от 9 февраля 1939 года.

Ссылки

  • [www.az-libr.ru/Persons/70B/b6310cc5/0001/21de9f5e.shtml Люди и Книги — биография]
  • [russian-dossier.ru/taxonomy/term/2110 Страницы российской истории]

Отрывок, характеризующий Шевалдин, Трифон Иванович

Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.