Шевалье, Улисс

Ули́сс Шевалье́ (фр. Ulysse Chevalier; 24 февраля 1841, Рамбуйе — 27 октября 1923, Роман-сюр-Изер) — французский церковный историк и библиограф, в основном занимавшийся средневековой историей Дофине.

Получил религиозное образование, имел сан католического аббата и затем каноника, был профессором католической истории в Лионском университете, однако при всём при этом был известен своими независимыми взглядами и скептическим отношением ко многим религиозным вопросам.

Напечатал большое количество исторических документов и важных научных работ. Особенно известен его труд Répertoire des sources historiques du moyen âge (Париж, 1872—88). Работа эта (биографо-библиография) является только первой частью обширного труда, который впоследствии был дополнен библио-библиографией (1875—1876) и топографо-библиографией (1894—1903).

Кроме того, Шевалье написал следующие работы: Collection de cartulaires dauphinois (1869—1888); Recueil de documents historiques inédits sur le Dauphiné (1869—1872); Notre Dame de Lorette. Étude critique sur l’authenticité de la Santa Casa (1906).

Источники

• Шевалье, Улисс // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [archive.org/stream/encyclopaediabrit06chisrich#page/113/mode/1up Статья в 11-м издании Британской энциклопедии.]
• [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k24645z/f1157.image.langFR Статья в La Grande Encyclopédie (фр.).]

Отрывок, характеризующий Шевалье, Улисс

– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.