Шевердин, Михаил Иванович

Михаил Иванович Шевердин
Дата рождения:	22 июня (4 июля) 1899(1899-07-04)
Место рождения:	Модлин, Царство Польское Российская империя
Дата смерти:	16 августа 1984(1984-08-16) (85 лет)
Гражданство:	СССР
Род деятельности:	прозаик
Направление:	Проза
Жанр:	исторические романы
Награды:

Михаи́л Ива́нович Шеверди́н (22 июня (4 июля) 1899 — 16 августа 1984) — русский и узбекский советский писатель, народный писатель Узбекской ССР (1969).

М. И. Шевердин — автор сказок, рассказов, очерков и критических статей о творчестве С. Айни, Г. Гуляма и других узбекских и таджикских писателей и литераторов.

Биография

Михаил Иванович Шевердин родился 22 июня (4 июля) 1899 года в Новогеоргиевской крепости, располагавшейся в деревне Модлин в Польше в семье военного врача, который с 1899 года переехал на жительство в Туркестан.

М. И. Шевердин учился в 1908—1917 годах в мужской гимназии в Самарканде, которую окончил в 1917 году. Затем учился в Петрограде в Институте инженеров путей сообщения. Вернувшись домой, М. Шевердин участвовал в революционных событиях и установлении Советской власти в Самаркандской области, работал в местных комиссариатах, возглавлял экспедиции по Узбекистану, Туркмении, Таджикистану, вел политработу в частях Красной Армии, являлся уполномоченным Совета Труда и Обороны, председателем Госплана Восточной Бухары. В 1927 году окончил Туркестанский восточный институт в Ташкенте.

Печататься М. И. Шевердин начал в студенческие годы. Он занимался журналистикой, в 1920—1930 годы работал в газете «Правда Востока», работал редактором в журналах «Новый Восток», «Семь дней», «Бюллетень прессы Среднего Востока». В течение многих лет был собственным корреспондентом газеты «Правда» по Средней Азии. В 40-х годах работал в ЦК КП Узбекистана, в 1946—1950 годах редактировал журнал «Звезда Во­стока» и «Фотогазета». В 1950—1954 годах был заместителем председателя правления СП Узбекской ССР. М. И. Шевердин был депутатом Верховного Совета Каракалпакской АССР.

Умер М. И. Шевердин 16 августа 1984 года и похоронен на Чигатайском мемориальном кладбище Ташкента.

Библиография

• «Зарафшанские рассказы». (1944)
• «Санджар Непобедимый». Роман (1946)
• «По волчьему следу». Роман (1951)
• «Тугры и Эгры» Пьеса (1955)
• «Набат». Роман (кн. 1—2), (1958)
• «Паутина»
• «Агатовый перстень».
• «Тени пустыни» (1963)
• «Сказочный караван», сборник сказок (1966)
• «Семь смертных грехов». Роман. (кн. 1—2), (1967)
• «Перешагни бездну» (1972)
• «Колесница Джагарнаута» (1980)
• «Джейхун». Роман (1983)
• «Взвихрен красный песок». Роман (1984)
• «Дервиш света». Роман (1985)
• «Тени пустыни». Роман (1987)
• Избранные произведения в шести томах, т. 1—4, Ташкент, (1969—1972)

Награды

• орден Трудового Красного Знамени (18.03.1959)
• 2 ордена «Знак Почёта»
• медали

Ссылки

• [www.tashkentpamyat.ru/sheverdin-mikhail-ivanovich-pisatel-.html М. И. Шевердин];
• [www.fomento.su/enicinfo.php?id=13891 И. И. Попова «Михаил Иванович Шевердин»];
• Писатели Советского Узбекистана. Библиографический справочник, 1977. «Михаил Иванович Шевердин»;
• Владимиров Г., «Становление художника», «Звезда Востока», 1952, № 2;
• Гус М., «Злободневные уроки», «Литературная Россия», 1964, 11 сентября;
• Бухлова Л., «Летопись славных побед. О творчестве М. И. Шевердина», «Звезда Востока», 1965, № 1;
• Кедрина З., «На основе творческого братства. К 70-летию со дня рождения Михаила Шевердина», «Звезда Востока», 1969, № 7.

Отрывок, характеризующий Шевердин, Михаил Иванович

– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!