Шевиньская, Ирена

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ирена Шевиньская
Общая информация
Дата и место рождения


Личные рекорды
Международные медали
Олимпийские игры
Золото Токио 1964 эстафета 4×100 м
Серебро Токио 1964 200 м
Серебро Токио 1964 длина
Золото Мехико 1968 200 м
Бронза Мехико 1968 эстафета 4×100 м
Бронза Мюнхен 1972 200 м
Золото Монреаль 1976 400 м
Чемпионаты Европы
Золото Будапешт 1966 200 м
Золото Будапешт 1966 длина
Золото Будапешт 1966 эстафета 4×100 м
Серебро Будапешт 1966 100 м
Бронза Хельсинки 1971 200 м
Золото Рим 1974 100 м
Золото Рим 1974 200 м
Бронза Рим 1974 эстафета 4×100 м
Бронза Прага 1978 400 м
Бронза Прага 1978 эстафета 4×400 м
Государственные награды

Ирена Шевиньская (выступала под девичьей фамилией Киршенштейн, затем под двойной Киршенштейн-Шевиньская (польск. Szewińska-Kirszenstein); 24 мая 1946, Ленинград, СССР) — выдающаяся польская легкоатлетка, специализировалась в коротком и длинном спринте, прыжках в длину. Трёхкратная олимпийская чемпионка и пятикратная чемпионка Европы. 4 раза признавалась лучшей спортсменкой Польши (среди мужчин и женщин) — 1965, 1966, 1974, 1976.

Неоднократно устанавливала мировые рекорды в беге на различных дистанциях: 100 м — 11,1 с (1965); 200 м — 22,7 с (1965), 22,5 с (1968), 22,0 с (1974); 400 м — 49,9 с (1974).

В 1967 году вышла замуж за Януша Шевиньского.

В 1981 году была включена в Международный еврейский спортивный зал славы.

После окончания спортивной карьеры Ирена Шевиньская занялась научной деятельностью. Окончила Варшавский университет и была удостоена степени магистра экономики. Член МОК с 1998 года. Член исполкома ИААФ. Регулярно участвует в крупнейших легкоатлетических соревнованиях в качестве представителя ИААФ, в том числе в церемониях награждения.

Действующая рекордсменка Польши на дистанции 400 метров (49,28 сек), достижение было установлено в победном финале Олимпийских игр в Монреале 29 июля 1976 года. На дистанции 50 метров в закрытых помещениях владела рекордом Польши почти 40 лет в 1972—2011 годах (6,39 сек).



См. также

Напишите отзыв о статье "Шевиньская, Ирена"

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/sz/irena-szewinska-kirszenstein-1.html Ирена Шевиньская] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
  • [www.olympic.org/en/content/olympic-athletes/all-athletes/athletes-sn-to-sz/-irena-szewinska-/ Ирена Шевиньская на сайте МОК]


Отрывок, характеризующий Шевиньская, Ирена

Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…