Шекли, Роберт

Роберт Шекли
Robert Sheckley
Роберт Шекли, середина 1990-х годов
Место рождения:	Бруклин, Нью-Йорк, США
Место смерти:	Покипси, штат Нью-Йорк, США
Род деятельности:	писатель-фантаст
Годы творчества:	1951—2005
Жанр:	научная фантастика, фэнтези
[lib.sarbc.ru/alt/SHEKLY/ Произведения на сайте Lib.ru]

Ро́берт Ше́кли (англ. Robert Sheckley; 16 июля 1928, Нью-Йорк — 9 декабря 2005, Покипси, штат Нью-Йорк) — знаменитый американский писатель-фантаст, автор нескольких сотен фантастических рассказов и нескольких десятков научно-фантастических романов и повестей. Мастер иронического юмористического рассказа. Один из самых оригинальных юмористов научной фантастики. В начале своей карьеры писал под псевдонимами Finn O’Donnevan и Ned Lang.

Биография

Роберт Шекли родился в 1928 году в еврейской семье в Бруклине, Нью-Йорк. вырос в Мэйплвуде (штат Нью-Джерси), потом опять переехал в Нью-Йорк.

Начал читать рано, с детства любил читать и мечтал стать писателем. В юности увлекался творчеством таких авторов, как Роберт Хайнлайн, А. Ван Вогт, Джон Кольер. После окончания школы учился в Нью-Йоркском университете, специализируясь в гуманитарных дисциплинах. Служил писарем в армии в Корее. Вернулся в США из-за конфликта с начальством. Некоторое время работал на металлургическом заводе.

С начала 50-х годов Шекли начал писать первые рассказы и, предлагая их в научно-фантастические журналы, встретил очень тёплый приём редакторов и читателей. За последующие десять лет написал несколько сотен коротких, остроумных фантастических рассказов. Как Шекли признался в одном из своих последних видеоинтервью (2004 г.), то были самые счастливые годы его жизни. Он снимал вначале комнату, а затем однокомнатную квартиру в тихом месте центра Нью-Йорка. Сочинял по несколько рассказов в неделю, печатая их на пишущей машинке, и на своём скутере «Ламбретта» развозил их по редакциям. Телефон писателя разрывался от редакционных звонков.

Однажды один известный редактор научно-фантастического журнала, ознакомившись с несколькими рассказами начинающего автора, сказал молодому Шекли: «Я куплю каждое ваше слово, всё, что вы ни напишете, потому что я продам всё, что вы ни напишете». Шекли говорил, что это были одни из самых приятных для него слов. (Из автобиографических воспоминаний).

«Почему именно фантастика?» — часто спрашивали его впоследствии. Ответ был неизменным: «Только она дарит творцу полную свободу». (Видео-интервью с Р. Шекли)

Молодой талантливый автор не остаётся незамеченным редакцией самого популярного в те годы в США нового ежемесячного научно-фантастического журнала «Galaxy» (вначале называвшегося «Galaxy Science Fiction»). Шекли начинает постоянно печататься в нём, получая уже не один, а 3-4 цента за слово; и с каждым новым выпуском приобретая всё большую популярность. Таким образом, гонорары писателя за один рассказ в 5000 слов составляли до 200 $, что в пересчёте на сегодня составляет примерно 2000 $.

В 1954 г. Шекли получает награду «Лучший дебют» — самое высокое звание, присуждаемое в жанре фантастики наиболее перспективному молодому автору. Многие маститые коллеги по перу и критики признавали Роберта Шекли лучшим фантастом 50–60-х годов.

В 60-е он активно печатает свои фантастические рассказы в самых известных журналах, в том числе в литературных колонках журнала «Плэйбой», очень популярного в то время и платившего крупные гонорары своим авторам (благодаря громадному в те годы тиражу — более 7 млн экземпляров только в США).

Шекли быстро завоёвывает признание и известность именно как мастер короткого рассказа. Однако продолжению «звёздного» времени журнальной прозы в США в 60-е годы помешало массовое распространение телевидения. С появлением телевизоров в каждом доме тиражи журналов упали, многие журналы вообще закрылись, и писатели короткой формы в большинстве своём остались не у дел. «Galaxy» снижает ставки авторам до 1,5 центов за слово, начинает выходить нерегулярно, потом уже и не ежемесячно, а 6 раз в год; пока вообще не закрывается.

Шекли пробует себя в больших литературных формах, идя на это из-за требований рынка. Однако здесь, в не столь любимом для себя жанре, успех меньше сопутствовал писателю. Его перу принадлежат также несколько детективных рассказов, написанные в основном под псевдонимами.

Шекли пишет также сценарии 15 эпизодов для телесериала «Капитан Видео» («Captain Video») и 60 пятиминутных новелл цикла «По ту сторону зелёной двери» («Behind the Green Door»). Они были прочитаны по радио известным актёром Бэзилом Рэтбоном, сыгравшим знаменитого сыщика в американском сериале «Шерлок Холмс».

Рассказы Шекли составили авторские сборники:

• «Где не ступала нога человека» (1954);
• «Не тронуто рукой человеческой» («Untouched by Human Hands», 1954, 1955);
• «Гражданин в космосе» («Citizen in Space», 1955);
• «Паломничество на Землю» («Pilgrimage to Earth», 1957);
• «Идеи: Без ограничений» («Notions: Unlimited», 1960);
• «Лавка бесконечности» («Store of Infinity», 1960);
• «Осколки космоса» («Shards of Space», 1962);
• «Ловушка на человека» («The People Trap», 1968);
• «Вы что-нибудь чувствуете, когда я делаю это?» («Can You Feel Anything When I Do This?», 1971);
• «Робот, который был похож на меня» («The Robot Who Looked Like Me», 1978);
• «Удивительный мир Роберта Шекли» («The Wonderful World of Robert Sheckley», 1979);
• «Так люди ЭТИМ занимаются?» («Is THAT What People Do?», 1984);
• «Машина Шехерезада» («The Shecherezade Machine», 1995).

Рассказы Роберта Шекли отличает парадоксальный взгляд, показывающий самые обычные обстоятельства и предметы с необычной стороны; а также неожиданная концовка. По стилю произведений писателя часто сравнивают с О. Генри.

Большой популярностью пользовался его юмористический цикл из семи рассказов о незадачливых бизнесменах Грегоре и Арнольде, основавших фирму ААА-ПОПС и пытающихся заработать на оказании услуг По Оздоровлению Природной Среды в иных мирах.

В видеоинтервью писателю Роберто Квалье, Роберт Шекли на вопрос «Какой вопрос Вы ненавидите больше всего?», с присущим ему мягким юмором ответил: «Откуда Вы берёте свои идеи? Этот вопрос мне задают чаще всего. Если бы я знал, "откуда", я бы пошёл туда и взял бы их больше!». А на вопрос «Какой вопрос Вам понравился больше всего?», ответил: "Мне его, к сожалению, никогда так и не задали. Он звучит так: «Не считаете ли вы, что писатель — словно ловкий врун из известной легенды?» Я бы ответил: «Да. Думаю, да».

По произведениям Шекли было снято четыре кинофильма:

• «Десятая жертва» (1965, в гл. роли Марчелло Мастроянни);
• «Беглец» (1992, др. название «Корпорация „Бессмертие“», в гл. ролях Эмилио Эстевес и Мик Джаггер);
• «Побег с Адского острова» («Escape from Hell Island», 1963);
• «Цена риска» (1983);

В 2007 году был экранизирован рассказ «Страж-птица» (в сериале «Хроники будущего» — Masters of Science Fiction).

В среде любительского кинематографа также нашлись поклонники творчества Шекли. Так, на Украине был снят любительский короткометражный фильм «Премия за риск» (2009) по одноимённому рассказу писателя.

Хотя произведения Шекли и печатались постоянно, его известность на родине не была особенно широка. Короткая форма, сюрреалистические сюжеты и несвязанность с обычными приёмами научной фантастики затрудняли восприятие читателем его творчества. Вдобавок к этому — свободный рынок, большое количество авторов, работающих в жанре фантастики, достаточное число изданий и их дороговизна и, главное, упадок популярности журнальной прозы в США в 1960-е.

Однако его произведения, переведённые в 60–80-х годах на русский язык и изданные большими тиражами, мгновенно принесли Роберту Шекли уникальную популярность и любовь в СССР — даже большую, чем у себя на родине. Немалую роль в этом сыграл, конечно, и фирменный стиль автора — интригующий с первых слов яркий развлекательный сюжет, удивительный юмор, уникальная доброта и человеколюбие, и всегда — неожиданная развязка. Роберт Шекли был и является в настоящее время одним из самых известных и любимых отечественным читателем зарубежных фантастов.

В первый приезд мастера в СССР к нему после выступления подошёл один из его российских поклонников и попросил поставить автограф на сборнике рассказов Шекли, перепечатанных на пишущей машинке. Писатель был поражён: «Неужели у Вас такой дефицит книг, что вам приходится самим перепечатывать эти книги?». Он был прав лишь отчасти. Он все ещё не мог поверить, насколько был популярен и любим в СССР (интервью).

Из других произведений Шекли, помимо рассказов, наиболее известны романы:

• «Корпорация „Бессмертие“» («Immortality, Inc.», 1958-59);
• «Цивилизация Статуса» («The Status Civilization», 1960);
• «Путешествие в послезавтра» («Хождение Джоэниса»; 1962, 1978);
• «Обмен разумов» («Mindswap», июнь 1965);
• «Координаты чудес» («Dimension of Miracles», 1968);
• а также повесть «Билет на планету Транай» («A Ticket to Tranay», 1955).

Совместно с Роджером Желязны Роберт Шекли написал трилогию о незадачливом рыжем демоне Аззи (1991–95):

• «Принеси мне голову прекрасного Принца» («Bring Me The Head of Prince Charming»);
• «Если с Фаустом Вам не повезло» («If At Faust You Don't Succeed»);
• «Пьеса должна продолжаться» («A Farce To Be Reckoned With»).

На вопрос, какие его произведения и герои ему наиболее близки, Роберт Шекли назвал Тома Кармоди («Координаты чудес») и Марвина Флинна («Обмен разумов»). И пояснил: «Они постоянно путешествуют по иным мирам, всегда попадая в неприятности. Всё это и нужно нам, романтикам».

Его рассказы были настолько непредсказуемы, настолько остроумно "вывернуты наизнанку", а идеи столь многочисленны и оригинальны, что ему часто задавали вопрос о приёме наркотиков и пользе наркотического опьянения для творчества. Шекли признал: было время, когда он принимал подобные средства, однако это никак не было связано с его творчеством. Он принимал их в тяжёлый период жизни; только для того, чтобы чувствовать себя лучше. Для творчества же всегда требуется ясное сознание и чистый мозг. Но в конце жизни Шекли признал, что всё же один роман был им написан под воздействием наркотиков, когда он жил на Ивисе — это «Хождение Джоэниса». Интересно, что по популярности (среди других его произведений) этот роман занимает одно из последних мест, что подтверждает слова писателя: для творчества наркотики не подходят.

Им были написаны также три юмористических детективных романа о частном сыщике Хобе Дракониане:

• «Сома-блюз» («Soma-Blues», 1977);

• «Детективное агентство „Альтернатива“» («The Alternative Detective», 1993);
• «Между Сциллой и Харибдой» («Draconian New York», 1996).

Шекли сотрудничал с такими фантастами, как Роджер Желязны, Гарри Гаррисон, Харлан Эллисон и другими. Был близким другом фантаста-сатирика Уильяма Тенна. В 90-е годы Роберт Шекли работал над сценарием компьютерной игры «Netrunner».

Всего за свою жизнь Роберт Шекли написал 20 романов и более 400 рассказов и повестей, составивших 13 авторских сборников. Его произведения были переведены на многие языки мира, что составило более 65 книг.

В 70-е годы писатель много путешествовал, ходил под парусом, был редактором журнала «Omni».

В 1991 году Роберт Шекли был отмечен наградой имени Даниэля Галлана (Daniel F. Gallun) за вклад в жанр научной фантастики. В 1998 в Санкт-Петербурге ему была вручена премия «Странник» за вклад в области юмора и научной фантастики.

Шекли был женат пять раз. У него есть сестра Джоан Клейн; сын Джейсон от первого брака; дочь Алиса Квитней от второго; дочь Анна и сын Джед от третьего; а также три внука. В последний период жизни Роберт Шекли был женат на писательнице Гэйл Дане (англ. Gail Dana) и жил в Портленде. Иногда приезжал в Россию, поскольку там находились основные его поклонники и почитатели.

В 1999 г. Шекли подружился со своим поклонником, итальянским писателем Роберто Квальей (вице-председателем Европейского общества научной фантастики с 2002 г.), у которого часто и долго гостил в Генуе; и вместе с которым много путешествовал по миру, давал интервью, участвовал в ток-шоу и выступал на телевидении. С ним Шекли планировал написать две совместные книги. Они были начаты, но не закончены из-за смерти писателя.

Роберт Шекли всегда был страстным курильщиком, а в последние годы жизни — ещё и гурманом. На выступлениях ему, в качестве исключения, разрешали курить везде и всюду, в том числе даже в пожароопасных местах — библиотеках, типографиях и т.п.: писатель не мог провести без сигареты и десяти минут.

В последние годы он жил на Ивисе вместе со своей пятой женой, а впоследствии — в одиночестве. В это время Шекли писал немного, почти не издавался, жил скромно, болел и часто нуждался в деньгах.

Помня о своей популярности в России и на Украине (где фантастика всегда была развита, и куда он неоднократно приезжал по приглашению, в качестве почётного гостя); в последние годы жизни Роберт Шекли рассматривал возможность поселиться на черноморском побережье — недорогом, тёплом и романтическом месте, располагающем к творчеству. Однако этим планам писателя не суждено было сбыться.

Весной 2005 г., во время визита на Украину на литературный конвент «Портал», состояние здоровья Шекли (вследствие простуды, перенапряжения и преклонного возраста) резко ухудшилось, и он был госпитализирован. Писатель задержался на Украине, его медицинская страховка, скорее всего, на момент госпитализации была просрочена. В связи с серьёзностью болезни, было принято решение поместить его не в бесплатную государственную, а в дорогую частную клинику. Решение было правильным, но Шекли не имел возможности оплатить лечение в ней самостоятельно, и его долг (10 000 $;) был оплачен известным украинским бизнесменом Виктором Пинчуком. Также для него был организован сбор средств, что помогло ему (в тяжёлом состоянии, под присмотром украинских врачей) вернуться на Родину, в США. На Украину за ним приезжала его дочь Анна.

Роберт Шекли не смог поправиться и ушёл из жизни 9 декабря 2005 года, на 78-м году жизни, в больнице города Покипси, штат Нью-Йорк. Он умер от осложнения аневризмы сосудов головного мозга, через две недели после не слишком удачно проведённой операции.

Литература

• Василий Владимирский Предсказать будущее невозможно (рус.) // Мир фантастики : журнал. — Москва: ТехноМир, 2003. — Вып. 2. — С. 6-7.

Ссылки

• [sheckley.livejournal.com/ sheckley] — сообщество «Шекли, Роберт» в «Живом Журнале»
• [www.sheckley.ru/razdel-sa-at-135/ Фотографии Шекли]
• [lenta.ru/articles/2005/12/11/sheckley/ Не стало Роберта Шекли]
• [fantlab.ru/autor20 биография писателя и информация о произведениях в Лаборатории Фантастики]
• [www.e-reading.org.ua/bookbyauthor.php?author=17299 Подборка книг Роберта Шекли в формате fb2 и html] в библиотеке e-Reading
• [www.modernlib.ru/books/daneliya_georgiy/bezbiletniy_passazhir/ Данелия Георгий, Безбилетный пассажир]

Персоналии   США   Фантастика

Отрывок, характеризующий Шекли, Роберт

К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.