Шелкопряд (роман)
Поделись знанием:
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
| Шелкопряд | |
| англ. The Silkworm | |
|
| |
| Автор: | |
|---|---|
| Жанр: | |
| Язык оригинала: | |
| Оригинал издан: | |
| Издатель: | |
| Выпуск: | |
| Страниц: |
454 |
| ISBN: |
9781408704028 |
| Предыдущая: | |
«Шелкопря́д» (англ. The Silkworm) — детективный криминальный роман 2014 года британской писательницы Джоан Роулинг, опубликованный под псевдонимом Роберт Гэлбрейт. Это вторая книга серии о частном детективе Корморане Страйке. Является сиквелом романа «Зов кукушки» 2013 года[1].
Содержание
Происхождение названия
Название романа взято от наименования тутовый шелкопряд, бабочки, чей зародыш варится внутри кокона, чтобы сохранить шелковые нити для последующего извлечения. В романе «Тутовым шелкопрядом» называется рукопись, написанная исчезнувшим писателем Оуэном Куайном.
Сюжет
К детективу Страйку обращается Леонора Куайн с просьбой отыскать её мужа, известного писателя Оуэна Куайна, который исчез без всяких следов. Страйк обнаруживает, что пропажа писателя связана с его последним романом, - «Тутовый шелкопряд».
Персонажи
- Корморан Страйк — ветеран войны в Афганистане, который был демобилизован после потери ноги в результате взрыва бомбы. Он стал знаменит благодаря громкому расследованию дела о смерти супермодели в первой книге серии.
- Робин Эллакотт — ассистентка и секретарь Страйка, которая давно увлекается миром уголовных расследований. Принимая участие в расследованиях Страйка, Робин надеется на то, что Страйк начнет считать её коллегой и возьмет на обучение.
- Оуэн Куайн — известный писатель. Неожиданно пропал после скандала со своим литературным агентом Элизабет Тассел из-за намерения издать последний и главный труд своей жизни — роман «Бомбикс Мори», в котором изобразил многих людей из своего окружения в довольно эксцентричных образах.
- Леонора Куайн — жена Оуэна Куайана, которая наняла Корморана Страйка расследовать дело о пропаже супруга и найти его.
- Кэтрин Кент — любовница Оуэна, с которой он познакомился на литературных курсах, которые сам же и вел. Начинающая писательница, которая надеется на издание своих книг в жанре «эротического фэнтези».
- Пиппа Миджли — лучшая подруга Кэтрин Кент. Транссексуалка. До начала изменения пола была известна под именем Филлипп.
- Элизабет Тассел — литературный агент Куайна. Одинокая женщина, которая провела всю свою жизнь в литературных кругах, но так и не добившаяся успеха в качестве писателя.
- Джерри Уолдегрейв — редактор Куйана. Пожилой и довольно рассеянный, в то же время, очень доверчивый и внушаемый человек.
- Майкл Фэнкорт — довольно знаменитый автор. Бывший лучший друг Оуэна Куайна. Дружеские отношения с Куайном закончились после того, как Фэнкорт обвинил Куайна в авторстве смехотворной заметки, из-за которой миссис Фэнкорт покончила жизнь самоубийством.
- Дэниел Чард — владелец издательства «Роуперд энд Чард». Всячески пытался помешать изданию «Бомбикс Мори», так как узнал себя в одном из самых омерзительных персонажей.
- Ричард Энстис — офицер Скотланд-Ярда, бывший сослуживец Корморана Страйка в Афганистане. Был спасен Страйком от взрыва в грузовике.
- Мэттью Канлифф — жених Робин Эллакотт. Часто ссорится со своей невестой из-за того, что та слишком увлеченно относится к своей работе на Страйка.
- Орландо Куайн — дочь Оуэна. Страдает аутизмом (замедленным развитием) и в свои 24 года ведет себя как 6-летний ребёнок. Всюду носит с собой рюкзак в виде плюшевой обезьянки по имени Чики.
- Люси Страйк — единоутробная (по матери) сестра Корморана Страйка. Постоянно пытается познакомить его со своими подругами в надежде на то, что он наконец-то начнет налаживать свою личную жизнь.
- Александр «Ал» Рокби — единокровный (по отцу) брат Корморана Страйка. Сын известного рок-певца Джонни Рокби. Светская личность и всегда готов помочь Корморану путём привлечения своих знакомых.
- Нина Ласселс — сотрудница издательства «Роуперд энд Чард». На короткий период заводит отношения с Кормораном Страйком.
- Джо Норт — писатель, бывший лучший друг Оуэна Куайна и Майкла Фэнкорта. Скончался от ВИЧ-инфекции. После своей смерти оставил Оуэну и Майклу в наследство свой дом на Тэлгарт-Роуд, который стал одной из причин разрыва из дружеских отношений.
- Кристиан Фишер — владелец издательства «Кроссфайр», которое раньше печатало книги Оуэна Куайна. Знакомый Куайна.
- Доминик Калпеппер — журналист, который нанимает Страйка для того, чтобы раздобыть компромат на влиятельных лиц Лондона и Великобритании, чтобы потом разоблачать их в своих статьях.
- Шарлотта Росс — бывшая невеста Корморана. Вспыльчивая натура, которая готова на многое, лишь бы быть в центре внимания.
Вэл Макдермид, The Guardian, в целом положительно оценила книгу, однако удостоила критике описания различных мест в Лондоне, которые (описания) она посчитала излишне подробными[2].
Напишите отзыв о статье "Шелкопряд (роман)"
Примечания
- ↑ [www.hachettebookgroup.com/titles/robert-galbraith/the-silkworm/9780316206877/ Информация о книге на hachettebookgroup.com]
- ↑ [www.theguardian.com/books/2014/jun/18/the-silkworm-review-jk-rowling-robert-galbraith The Silkworm by JK Rowling as Robert Galbraith review — this series has legs | Books | The Gurdian]
|
||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Шелкопряд (роман)
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
