Шемякин, Михаил Михайлович
Поделись знанием:
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
| Михаил Шемякин | ||||
| Учёба: |
Художественная школа при Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина | |||
|---|---|---|---|---|
| Награды: |
| |||
| Звания: |
Почётный доктор Российского государственного гуманитарного университета, Кабардино-Балкарского государственного университета, Университета Сан-Франциско, Европейской академии искусств | |||
| Премии: |
| |||
Михаи́л Миха́йлович Шемя́кин (род. 4 мая 1943, Москва) — российский и американский художник, скульптор. Лауреат Государственной премии Российской Федерации, народный художник Кабардино-Балкарии, народный художник Адыгеи, почётный доктор ряда высших учебных заведений.
Содержание
Биография
Михаил Шемякин родился 4 мая 1943 года в Москве.
Его отец, Михаил Петрович Шемякин, родился в 1908 году во Владикавказе. Он рано осиротел и фамилию Шемякин получил от своего отчима, офицера Белой гвардии Шемякина. Приёмный отец пропал на полях Гражданской войны, а юный Михаил Шемякин (старший) стал красноармейским сыном полка, в 13 лет получил один из первых орденов Красного Знамени, всю жизнь утверждал, что принадлежит к кабардинскому роду Кардановых.[1][2]Великую Отечественную войну гвардии полковник Шемякин закончил командиром 8-й мотострелковой Бобруйской Краснознаменной ордена Суворова и Кутузова бригады и кавалером 6 орденов[3][4][5][6][7].
Мать — актриса Юлия Николаевна Предтеченская.
Большая часть детства прошла в ГДР. В 1957 году 14-летний Михаил вернулся в СССР, в Ленинград. Он был принят в среднюю художественную школу при Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина, где учился с 1957 по 1961 год. Был отчислен за «эстетическое развращение» однокурсников и несоответствие нормам соцреализма.
С 1959 по 1971 год работал почтальоном, вахтёром, в течение пяти лет работал такелажником в Эрмитаже. В 1962 году в клубе журнала «Звезда» открылась первая выставка Шемякина.
В 1967 году основал группу художников «Петербург». Вместе с философом Владимиром Ивановым создал теорию метафизического синтетизма, посвящённую поискам новых форм иконописи, основанных на изучении религиозного искусства разных эпох и народов. Два года был послушником в Псково-Печерском монастыре, в период управления обителью наместником архимандритом Алипием (Вороновым).
После многочисленных арестов выставок, конфискаций работ и принудительного лечения в психиатрических больницах[8] власти выдворили Шемякина из СССР в 1971 году. По мнению Михаила Шемякина, инициатором преследования зачастую являлись не правоохранительные органы, а Союз художников СССР[9][10]. Жил в Париже, а в 1981 году переехал в Нью-Йорк. В Париже устраивал выставки и публиковал работы своих коллег — российских художников и писателей-нонконформистов. В октябре 1990 года подписал "Римское обращение".
Начатые в 1960-е годы исследования искусства всех времён и народов выросли в коллекцию из миллионов образов, структурированных по техническим, историческим и философским категориям, за что художник был удостоен пяти почётных докторских степеней. Эта коллекция послужила основой для создания Института философии и психологии творчества (Франция). В 2000 году учредил Воображаемый музей в городе Хадсон, штат Нью-Йорк, где организуются выставки по тематике исследований. В 2002—2003 годах создал для российского канала «Культура» 21 серию цикла «Воображаемый музей Михаила Шемякина». С 2009 года в Фонде художника Михаила Шемякина в Санкт-Петербурге организует выставки по материалам своих исследований. В 2013 году выпустил первые каталоги итогов исследований.
Творческая деятельность
В Санкт-Петербурге установлены три его монумента: Петру Великому, жертвам политических репрессий и архитекторам-первостроителям Санкт-Петербурга. Вариант памятника Петру Великому установлен в Нормандии.
В 2001 году в Лондоне открыт монумент, созданный Михаилом, посвящённый трёхсотлетию посещения Лондона Петром Великим, а в Москве — скульптурная композиция «Дети — жертвы пороков взрослых».
В 2003 году открыты памятник Анатолию Собчаку в Санкт-Петербурге и композиция «Царская прогулка» в Константиновском дворце.
В 1967 г. Шемякин поставил оперу Д. Шостаковича «Нос» в студии Ленинградской консерватории.
В 1990-х годах и по сей день вместе с клоуном В. Полуниным устраивает шествия и зрелища в Санкт-Петербурге, Москве и Венеции.
В 2001 году в Мариинском театре Шемякин поставил свою версию балета П. Чайковского «Щелкунчик» с хореографией Кирилла Симонова.
В 2005 году поставил балет по мотивам сказки Э. Т. А. Гофмана «Волшебный орех» — по своему либретто и со своим оформлением, с оригинальной музыкой Сергея Слонимского и хореографией Донвены Пандурски.
В 2006 году в Мариинском театре поставлены три одноактных балета в оформлении Шемякина и с хореографией Донвены Пандурски.
В 2010 году создал новую версию балета Л. Делиба «Коппелия» для Литовского национального театра оперы и балета с хореографом Кириллом Симоновым.
В 2007 году Шемякин вернулся во Францию, где поселился недалеко от города Шатору[11].
Диапазон, в котором работает Михаил Шемякин, весьма широк: от рисунка до монументальной скульптуры, театра и кинематографа. Тематика его творчества тоже разнообразна: от театрального гротеска до метафизических образов.
Личная жизнь
Михаил Шемякин был дважды женат:
1. Первая жена — Модлина, Ревекка Борисовна (р. 6 сентября 1934—2014), скульптор, художник. В 1958 г. окончила художественное училище в Ленинграде. Жена художника Рихарда Васми в 1950-е гг., художника Александра Арефьева в 1960—1962 гг., художника Михаила Шемякина с 1963 г. Летом 1971 г. вместе с дочерью Доротеей Шемякиной (р. 9 мая 1964 г.) эмигрировала. Жила в Париже и с 1983 г. в Греции; последние годы жизни в г. Лош (Франция).[12]
2. Вторая жена — Сара де Кэй.[13]
Дети
Доротея Михайловна Шемякина — художница, живописец, книжный график. С 1986 г. живёт в Афинах.
Награды
- Награждён медалью на конкурсе книги в Венеции за иллюстрации к сборнику «Классическая испанская эпиграмма», 1971 год.
- Удостоен почётной докторской степени Университета Сан-Франциско, 1984 год.
- Удостоен почётной докторской степени Европейской академии искусств Франции, 1987 год.
- Удостоен почётной докторской степени Cedar Crest College, Аллентаун, шт. Пенсильвания, 1989 год.
- Государственная премия в области литературы и искусства Указом Президента России Б. Ельцина, 1993 год.
- Награждён орденом «Кавалер искусств и литературы» Министерства культуры Франции, 1994 год.
- Удостоен почётных докторских степеней Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ), Москва, и Университета Кабардино-Балкарской республики, Нальчик, 1996 год.
- Президентская премия 1997 год.
- Награждён золотой медалью «Достойному» Российской академии художеств, Москва, 1998 год.
- Удостоен премии «Золотой софит» как лучший театральный художник 2001 года, Санкт-Петербург, 2001 год.
- Удостоен премии «Петрополь» за уникальный вклад в культуру Санкт-Петербурга, 2001 год.
- Лауреат премии «Золотая маска» в номинации «Лучшая работа художника в музыкальном театре» (за спектакль «Щелкунчик» в Мариинском театре), Москва, 2002 год.
- Удостоен специального приза «Балтика» за лучшую авторскую работу в театре, Санкт-Петербург, 2002 год.
- Орден Дружбы 4 ноября 2009.
Работы
Монументальные
- «Кибела», бронза; до октября 2006 года находилась на Prince Street в районе СоХо, Нью-Йорк, США[14]
- Памятник Петру I в Петропавловской крепости, Санкт-Петербург, 1991.
- Мемориал «Жертвам политических репрессий» (Метафизические сфинксы), Санкт-Петербург, 28 апреля 1995 года
- Памятник «Архитекторам-первостроителям Санкт-Петербурга», Санкт-Петербург, 1995 год.
- Надгробие на могиле киноактёра Савелия Крамарова, Сан-Франциско, 1997 год.
- Памятник к 200-летней годовщине смерти Джакомо Казановы, установлен перед Дворцом Дожей в Венеции (Италия), 1998 год.Памятник был установлен на полгода, так как в Венеции запрещено размещение современных памятников.
- Памятник профессору Гарольду Юкеру «Диалог Платона с Сократом». Университет Хофстра, Хэмпстед, шт. Нью-Йорк, 1999 год.
- Установлено надгробие Михаилу Маневичу в Санкт-Петербурге, 1999 год.
- Памятник Петру Великому в Детфорде, Лондон, 2001 год.
- «Дети — жертвы пороков взрослых»; Москва, 2001 год.
- Открытие памятника «Царская прогулка» в парке Константиновского дворца в Стрельне, 2003 год.
- Установлено надгробие первому мэру Санкт-Петербурга Анатолию Собчаку, Санкт-Петербург, 2003 год.
- Памятник Владимиру Высоцкому в Самаре, 25 января 2008 года.
- Памятник жертвам террора, Владикавказ, 2010 год.
Театральные работы и перформансы
- постановка оперы «Нос», Театр Ленинградской консерватории, 1967 год.
- В 1996 году, Михаил Шемякин совместно с Вячеславом Полуниным и Терри Гиллиамом создает спектакль «Diablo / Дьявол» в жанре «философская клоунАда»[15].1996 год.
- Создаёт оформление сцены на площади Святого Марка на время Венецианского карнавала. В рамках празднества организует совместно с Вячеславом Полуниным и Антоном Адасинским хэппенинг «Memento mori» с использованием своих скульптур, 1998 год.
- Устраивает процессию масок «Карнавал Санкт-Петербурга в Венеции» с участием Анвара Либабова и Онофрио Колуччи, 1998 год.
- Балет «Щелкунчик», постановка Мариинского театра, 2001 года, в которой Михаил Шемякин стал автором эскизов: костюмов, масок, декораций, а также работал над либретто[16].
- Премьера одноактного балета «Принцесса Пирлипат, или Наказанное благородство», либретто М. Шемякина на сюжет Э. Т. А. Гофмана, музыка С. Слонимского, хореография К. Симонова, постановка и оформление М. Шемякина. Мариинский театр, Санкт-Петербург, 2003 год.
- Премьеры трёх одноактных балетов: «Метафизика» (С. Прокофьев), «Кроткая» (С. Рахманинов), «Весна священная» (И. Стравинский). Декорации и костюмы Михаила Шемякина, хореография Донвены Пандурски. Государственный театр оперы и балета, София, Болгария; Мариинский театр, Санкт-Петербург, 2005 год.
- Организует «Посольство Петра Великого» на площади Сан-Марко в рамках программы Венецианского карнавала совместно с Антоном Адасинским, Вячеславом Полуниным, Александром Мирочником и сотрудниками Мариинского театра, февраль, 2007 год.
- Организует представление «Посольство Петра Великого» в петербургском Манеже, совместно с Анваром Либабовым, Александром Мирочником и сотрудниками Мариинского театра, 2008 год.
Мультипликация
- С 2001 года на киностудии Союзмультфильм идёт работа по созданию полнометражного кукольного мультфильма «Гофманиада», по эскизам художника Михаила Шемякина[17].
Телевизионные проекты
«Воображаемый музей М. Шемякина» — цикл передач на канале «Культура» представляющий собой визуальные лекции об истории искусств.[18]
Персональные выставки
Список выставок
- 1962 Первая выставка в редакции журнала «Звезда», Ленинград.
- 1964 Участвует в коллективной выставке художников, работающих в хозяйственной части Государственного Эрмитажа.
- 1965 Выставка в редакции журнала «Звезда», в Консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова, Ленинград.
- 1967 Персональная выставка в Академии наук, Новосибирск, организована по инициативе М.Я. Макаренко.
- 1969 Выставка Elaine Benson Gallery, Лонг-Айленд, Нью-Йорк.
- 1970 Выставка «Современный русский авангард в Москве». Galerie Gmurzynska, Кёльн.
- 1971 Выставка Michel Chemiakine: Saint-Pe’tersbourg 71 — avant-garde russe. Galerie Dina Vierny, Париж.
- 1972 Выставка Grands et Jeunes d‘Aujourd’hui. Grand Palais, Париж.
- 1973 Выставка Grand Palais, Париж.
- 1974 Выставки: Kunsthalle Wintherthur, Цюрих.
- 1975 Выставки: «Санкт-Петербург — 1975. Рисунки». Galerie J. C. Gaubert, Париж; Galerie Nichido, Токио, Нагоя, Осака.
- 1976 Организует выставку русского нонконформистского искусства «Современная русская живопись». Palais des Congres, Париж.
- «Русский музей в изгнании». Монтрегон. Encore des Russes. Galerie Francoise Tournie, Париж.
- «Русские художники-диссиденты». Musee de Chartres. East-West Gallery, Токио.
- 1979 Выставки: Музей искусства, Сан-Паулу; На частных квартирах коллекционеров Москвы и Ленинграда; Музей искусств, Бохум.; Art Expo, Нью-Йорк; Eduard Nakhamkin Fine Arts, Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Диего; Grand Palais, Париж; Graphica Club, Милан; Galerie Cazanova, Лион, Франция.
- 1980 Музей изящных искусств, Сан-Паулу; Galerie Gravura Brasiliera, Рио-де-Жанейро; Galeria Luisa Strina, Сан-Паулу; «Метафизические трансформации». Fischer Fine Art, Лондон; Музей современного искусства, Рио-де-Жанейро; East-West Gallery, Токио.
- 1981 Центр искусств Мюленберг Колледжа, Аллентаун, шт. Пенсильвания; Galerie des Peintures Europeenes, Канны; East-West Gallery, Токио, Киото, Хиросима; Cha^teau de Vascoeil, Нормандия.
- 1982 Galleria Europa, Мюнхен; Стэнфордский университет, Стэнфорд, шт. Калифорния; Nora Galeria d’Art, Иерусалим.
- 1983 Университет Сан-Франциско; Bowles-Hopkins Gallery, Сан-Франциско; Lawrence Ross Gallery, Беверли-Хиллз, Ньюпорт-Бич.
- 1984 Bowles-Hopkins Gallery, Сан-Франциско; Eduard Nakhamkin Fine Arts, Нью-Йорк.
- 1985 Profile Gallery, Нью-Йорк; Dyansen Gallery, Нью-Йорк; Bowles-Hopkins Gallery, Сан-Франциско.
- 1986 «Трансформации». Университет Сан-Франциско. «Ретроспектива: 1964—1986». Eduard Nakhamkin Fine Arts, Нью-Йорк. «Семь лет спустя». Galerie Marie-Thе’re`se, Париж. Bowles-Hopkins Gallery, Сан-Франциско. Bowles-Sorokko Gallery, Беверли-Хиллз. Galerie d’Art Michel de Kerdour, Квебек. Jo Ann Perse Gallery, Сент-Луис.
- 1987 Bowles-Sorokko Gallery, Сан-Франциско. «Чрево Парижа». Eduard Nakhamkin Fine Arts, Нью-Йорк. Galerie d’Art Michel de Kerdour, Монреаль. Trianon de Bagatelle, Париж. Nicolae Galerie, Коламбус, шт. Огайо.
- 1988 Galerie Nichido, Токио*. Графика. Eduard Nakhamkin Fine Arts, Нью-Йорк. Bowles-Sorokko Galleries, Беверли-Хиллз, Сан-Франциско. Borghi Gallery, Нью-Йорк. Art & Art, Париж.
- 1989 «Михаил Шемякин: Нью-Йорк — Москва», ЦДХ, Москва. «Графика Михаила Шемякина». Художественный музей Литовской ССР, Вильнюс. Литературно-мемориальный музей Ф. М. Достоевского, Ленинград. «Михаил Шемякин». Cedar Crest College, Аллентаун, шт. Пенсильвания. «Михаил Шемякин». Giles Hall, Университет Восточного Кентукки, Ричмонд. Bowles-Sorokko Gallery, Сан-Франциско, Беверли-Хиллз.
- 1990 «Карнавал Санкт-Петербурга». Galerie Carpentier, Париж. Bowles-Sorokko Gallery, Беверли-Хиллз, Сан-Франциско. «Спасите озера!» (в пользу озер Мичиган и Байкал). Чикаго. «Хранители огня: неофициальные художники Ленинграда». Fischer Gallery, Университет Южной Калифорнии, Лос-Анджелес.
- 1991 Borghi & Co. Gallery, Нью-Йорк. Hagelstam Gallery, Хельсинки. «Дань Петру Великому». Cha^teau de Vascoeuil, Нормандия. «В пользу художника Льва Ломинаго». Денвер. Bowles-Sorokko Gallery, Беверли-Хиллз, Сан-Франциско. «Скульптура». Galerie Carpentier, Париж.
- 1992 Bowles-Sorokko Gallery, Беверли-Хиллз, Сан-Франциско. Jo Ann Perse Gallery, Сент-Луис. «Жизнь Рембрандта». Galerie Carpentier, Париж. «Михаил Шемякин: монументальное искусство». Le Monde de l ‘Art, Париж.
- 1993 «Барокко», дворец Трианон, Версаль. «Лето скульптуры». Мэрия Нанси, Площадь Stanislas, Нанси. Bowles-Sorokko Gallery, Беверли-Хиллз. «Ангелы смерти». Mimi Ferzt Gallery, Нью-Йорк. «Михаил Шемякин: метаморфозы иллюзии». Mitsukoshi Museum, Токио. Галерея «Крымский вал», ЦДХ, Москва. «Михаил Шемякин: к 50-летию». Посольство России в США, Вашингтон.
- 1994 «Карнавал Санкт-Петербурга». Galleria del Leone, Венеция. «Чрево Парижа». Bowles-Sorokko Gallery, Нью-Йорк. «Карнавал Шемякина». Jo Ann Perse Gallery, Париж. Передвижная выставка: Рига, Челябинск, Владивосток. Галерея «Дом Нащокина», Москва. Замок Ледреборг, Лейре, Дания. Эспен, шт. Колорадо. Торговое представительство Российской Федерации во Франции, Париж. «К столетию франко-российской дружбы. Михаил Шемякин». Chanceaux¬pres-Loches, Франция. Bowles-Sorokko Gallery, Сан-Франциско.
- 1995 «Михаил Шемякин: Скульптура. Живопись. Графика. Предметы искусства». Государственный Эрмитаж, Центральный выставочный зал (Манеж), Санкт-Петербург. Государственная Третьяковская галерея, Большой театр, РГГУ, Москва. Mandarin Oriental Fine Art. Гонконг. «Скульптура». Mimi Ferzt Gallery, Нью-Йорк. «Скульптура». Галерея «Дом Нащокина», Москва. Передвижная выставка: Уфа, Самара, Ростов-на-Дону, Пермь, Краснодар.
- 1996 Музей западного искусства, Одесса. Киево-Печерская лавра, Киев. Передвижная выставка: Художественный музей в Самаре; Дом культуры в Элисте; Кабардино-Балкарский музей изобразительного искусства в Нальчике; Выставочный зал изобразительных искусств, Краснодар. «Ангелы и фигуры». Mimi Ferzt Gallery, Нью-Йорк. «Театр Михаила Шемякина». Bowles-Sorokko Gallery, Сан-Франциско, Нью-Йорк. Bowles-Sorokko-Yarger Gallery, Беверли-Хиллз.
- 1997 «Михаил Шемякин: Санкт-Петербургский период». Mimi Ferzt Gallery, Нью-Йорк. Передвижная выставка: Майкоп, Владикавказ. Chateau du Grand Lez, Бельгия. «Иллюстрации к пушкинской „Русалке“». Царское Село, Всероссийский музей А. С. Пушкина, Санкт-Петербург. Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва. Галерея «Pan-Dan», Москва. Opus Gallery, Кливленд, шт. Огайо.
- 1998 «Михаил Шемякин». Giugiaro Design, Монкалиери (Турин), Италия*. «Театр Михаила Шемякина: Скульптура». Mimi Ferzt Gallery, Нью-Йорк*. Передвижная выставка (продолжение): Иркутск. «Карнавал Михаила Шемякина». Лоше, Франция. «Гармония в белом». Hudson Artswalk, Хадсон, шт. Нью-Йорк. «Карнавал Санкт-Петербурга». Hudson Artswalk, Хадсон, шт. Нью-Йорк. «Метафизические головы». Колледж Франклина и Маршалла, Ланкастер, шт. Пенсильвания.
- 1999 «Иллюстрации к пушкинской „Русалке“». Институт Гувера, Стэнфордский университет, Стэнфорд, шт. Калифорния. «Ангелы смерти». Международный центр искусств, Тусон, шт. Аризона.
- 2000 Организует выставку «Шар в искусстве и архитектуре». The Museum of The Imagination. Хадсон, шт. Нью-Йорк. «Мужество истины». Посольство России в США, Вашингтон.
- 2001 Персональная выставка: «„Щелкунчик“ Михаила Шемякина». Русский музей, Санкт-Петербург.
- 2002 Персональные выставки: «„Щелкунчик“ Михаила Шемякина: эскизы к балету». Музей личных коллекций Государ¬ственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва; The’a^tre du Cha^telet, Париж.
- 2003 Организует выставки «Жнец: образ смерти в искусстве» и «Рука в искусстве». Museum of The Imagination, Хадсон, шт. Нью-Йорк; Участвует в коллективной выставке «Поднесение к рождеству. Академия фарфора», Эрмитаж, Санкт-Петербург
- 2004 Организует выставку «Монстры в искусстве». The Museum of The Imagination, Хадсон, шт. Нью-Йорк.
- 2005 Организует выставки: «Метафизические головы и бюсты». Museum of The Imagination, Хадсон, шт. Нью-Йорк; «Квадрат Малевича». Фонд Михаила Шемякина, Санкт-Петербург. Персональная выставка: «Волшебный орех». Государ¬ственный Русский музей, Санкт-Петербург.
- 2006 Организует выставку «Шар в искусстве». Национальный музей, Нальчик, Кабардино-Балкария. Организует выставку «Вне фокуса: размытые изображения в искусстве». Museum of The Imagination, Хадсон, шт. Нью-Йорк.
- 2007Организует выставку «Шар в искусстве» на Первом фестивале современного искусства, Ханты-Мансийск Персональная выставка: Михаил Шемякин: 40 лет спустя. Театр и Метафизика, Новосибирский государственный художественный музей
- 2008 Персональные выставки: «Михаил Шемякин: Театр и Метафизика», Красноярский культурно- исторический музейный комплекс, Ханты-Мансийский государственный музей природы и человека, Северо-Осетинский республиканский художественный музей им. М. С. Туганова, Краснодарский краевой художественный музей им. Ф. А. Коваленко «Михаил Шемякин: Рисунки в стиле „Дзен“», Национальный музей, Нальчик, Кабардино-Балкария «Михаил Шемякин: Метаморфозы», Краснодар
- 2009 Персональная выставка: «Михаил Шемякин: Петербургский метафизик», редакция журнала «Звезда», Санкт-Петербург «Михаил Шемякин: возвращение пушкинской „Русалки“». Всероссийский музей А. С. Пушкина «Мойка, 12» Организует выставку «Шар в искусстве», Фонд Михаила Шемякина, Санкт-Петербург
- 2010 Персональные выставки: «Михаил Шемякин: Рисунок в стиле дзен» в рамках Фестиваля японской культуры «Сад удовольствий», ГМЗ «Павловск», павильон Роз «Фарфоровый театр Михаила Шемякина», в рамках года Франции в России, Париж «Михаил Шемякин: Рисунки в стиле дзен», Краснодарский краевой выставочный зал изобразительных искусств «Михаил Шемякин: Рисунки в стиле дзен» Северо-Кавказский филиал ГМИ народов Востока, Майкоп Организует выставку «Образ смерти в искусстве», Фонд Михаила Шемякина, Санкт-Петербург Коллективные выставки: «Возращение легенды. Императорский фарфор», ГМИИ им. Пушкина, Москва «Искусство куклы (Куклы Гофманиады)», ЦВЗ Манеж, Москва
- 2011 Персональные выставки: «Шемякин и Высоцкий. Две судьбы (иллюстрации к стихам и песням Владимира Высоцкого)», ГМИИ им. Пушкина, Москва «Михаил Шемякин: эскизы к балетам», Тель-Авив «Михаил Шемякин: Щелкунчик», Мариинский театр «Михаил Шемякин: Рисунки в стиле дзен», Сочинский художественный музей Организует выставки «Крик в искусстве» и «Монстры в искусстве», «Рука в искусстве» Фонд Михаила Шемякина, Санкт-Петербург
- 2012 Персональные выставки: «Шемякин и Высоцкий. Две судьбы (иллюстрации к стихам и песням Владимира Высоцкого)», ГРМ, Строгановский дворец, Санкт-Петербург «Михаил Шемякин: Рисунки в стиле „дзен“», Государственный музей Востока, Москва «Михаил Шемякин: Сказки Гофмана», Международный Центр МГУ им. Ломоносова, Женева «Михаил Шемякин. Эскизы к балету „Щелкунчик“» (в рамках фестиваля «Кубань театральная»), Краснодарский краевой выставочный зал изобразительных искусств «Михаил Шемякин», РОСНАНО, Москва Организует выставки: «Башмак в искусстве» и «Стул в искусстве» Фонд Михаила Шемякина, Санкт-Петербург
- 2013 Персональная выставка: «Михаил Шемякин: Тротуары Парижа», ГРМ, Мраморный дворец, Санкт-Петербург Коллективная выставка: «Ленинградская коллекция», особняк Румянцева, Санкт-Петербург Организует выставки «Дети в искусстве» и «Смазанный образ в искусстве» Фонд Михаила Шемякина, Санкт-Петербург
Совместные выставки
В период с 1981—1982 в Нью Йорке несколько совместных выставок с киевским художником Александром Костецким.
Шемякин и Высоцкий
См. также: Дискография Владимира Высоцкого
Михаил Шемякин и Владимир Высоцкий познакомились в Париже (благодаря Михаилу Барышникову) и навсегда остались друзьями. Высоцкий посвящал Шемякину свои песни, тот, в свою очередь, рисовал иллюстрации к произведениям Владимира Семёновича, а после его смерти создал памятник поэту, установленный в Самаре.
Необходимо также отметить, что песни в исполнении Высоцкого пытались записывать многие, но из профессиональных записей Владимира Высоцкого ни одна не может соперничать с коллекцией Шемякина по объёму, чистоте звучания, исключительному подбору песен. Эти записи уникальны тем, что Высоцкий пел не для пластинки, а для близкого друга, чьё мнение он так ценил. Записи сделаны в Париже в 1975—1980 годы в студии Михаила Шемякина. Аккомпанировал Высоцкому на второй гитаре Константин Казанский. Записи были изданы только в 1987 году, после обработки в Нью-Йорке Михаилом Либерманом. Серия включает в себя 7 пластинок.
В память о творчестве В. Высоцкого, Михаил Шемякин создал серию литографий, посвященных песням и стихам Владимира Семёновича. Литографии были отпечатаны только в 1991 году, а в виде полного издания вышли в свет в 2010 году.
Напишите отзыв о статье "Шемякин, Михаил Михайлович"
Литература
- Высоцкий В., Шемякин М. Две судьбы. СПб.: Вита Нова, 2011. 272 с.
Примечания
- ↑ [gazeta.sfu-kras.ru/node/693 Штрихи к портрету художника]. // Новая университетская жизнь. — № 4. — 13 марта 2008.
- ↑ [www.russedina.ru/frontend/library/persons?id=1103 Скульптор и художник Михаил Шемякин].
- ↑ [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie28525029/ Память народа :: Документ о награде :: Шемякин Михаил Петрович, Орден Красного Знамени]. pamyat-naroda.ru. Проверено 7 июня 2016.
- ↑ [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie20228064/ Память народа :: Документ о награде :: Шемякин Михаил Петрович, Орден Отечественной войны I степени]. pamyat-naroda.ru. Проверено 7 июня 2016.
- ↑ [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie23288094/ Память народа :: Документ о награде :: Шемякин Михаил Петрович, Орден Красного Знамени]. pamyat-naroda.ru. Проверено 7 июня 2016.
- ↑ [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie10950961/ Память народа :: Документ о награде :: Шемякин Михаил Петрович, Орден Красной Звезды]. pamyat-naroda.ru. Проверено 7 июня 2016.
- ↑ [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie2021102/ Память народа :: Документ о награде :: Шемякин Михаил Петрович, Орден Красного Знамени]. pamyat-naroda.ru. Проверено 7 июня 2016.
- ↑ [mihfond.ru/mihail-chemiakin/biography Сайт фонда Михаила Шемякина. Биография художника]
- ↑ [www.bulvar.com.ua/arch/2010/50/4d08a2ffecc12/view_print/ Михаил Шемякин: «В России сейчас у власти находятся бесы, поэтому пришло время Медведева поддержать»]. // Бульвар Гордона: газета. — № 50 (294). Михаил Шемякин: «Да, фактически КГБ диссидентов преследовал, допрашивал и сажал, но не по своей, хочу подчеркнуть, инициативе. В основном расправлялись друг с другом люди искусства…»
- ↑ Канал «Культура», передача «Личное время». Михаил Шемякин: «…Союз художников жить вам на свободе не даст, и мы, органы, выполняющие карательные функции, вынуждены будем вас посадить».
- ↑ Коваленко, Ю. [archive.is/20120630131313/www.izvestia.ru/culture/article3106299/ Художник Михаил Шемякин: «Всегда подчёркиваю, что я лицо кавказской национальности»]. // Известия : газета. — 18 июля 2007.
- ↑ [eternaltown.com.ua/content/view/6386/2/ Биографии, мемуары, истории — ШЕМЯКИН Михаил Михайлович]
- ↑ [www.newsru.com/cinema/30jan2006/sch_m.html Михаил Шемякин о Джордже Буше]
- ↑ [gothamist.com/2006/10/18/loss_of_boob_sc.php Loss of Boob Sculptur e Leaves SoHo Bereft]
- ↑ [www.t-portal.ru/load/30-1-0-1419 Diablo / Дьявол (В.Полунин, Т.Гиллиам, М.Шемякин) [1996 г., философская клоунАда, VHSRip] — T-portal.ru]
- ↑ [www.allabout.ru/a14339.html Шемякин Михаил]
- ↑ [www.peoples.ru/art/painter/shemiakin/interview5.html Россия захлёбывается пошлятиной. Михаил Шемякин]
- ↑ [www.tvkultura.ru/news.html?id=1162 «Воображаемый музей Михаила Шемякина» — Авторский проект Михаила Шемякина.]
Напишите отзыв о статье "Шемякин, Михаил Михайлович"
Литература
- Жуковская Н. Михаил Шемякин // Ять. — 2000. — N 12.
- [ec-dejavu.net/s-2/Mikhail_Shemyakin.html Петряков А. Михаил Шемякин] // Петряков А. М. Михаил Шемякин. Зазеркалье Мастера. — М., 2007, с. 214—224
- Альбом «Шемякин и Петербург». СПб.: «Вита Нова», 2007 г. 324 с.
- Иванов В. Петербургский метафизик. Фрагмент биографии М. Шемякина. СПб.: «Вита Нова», 2009 г. 384 с.
Ссылки
- [www.mihfond.ru/ Сайт Фонда имени Михаила Шемякина]
- [www.nashagazeta.ch/news/13706 Сказки Шемякина]. "Наша газета" (Швейцария)
- [www.artlib.ru/index.php?id=16&idp=0&fp=2&uid=24079&idg=0&user_serie=9881 Работы Михаила Шемякина на ArtLib]
- [www.krugosvet.ru/articles/83/1008336/1008336a1.htm Михаил Шемякин в энциклопедии «Кругосвет»]
- [www.peoples.ru/art/painter/shemiakin/ Михаил Шемякин на сайте «Люди»]
- [www.echo.msk.ru/programs/beseda/15507/ Михаил Шемякин на сайте «Эхо Москвы» Интервью-1]
- [echo.msk.ru/programs/kulshok/631944-echo/ Михаил Шемякин на сайте «Эхо Москвы» Интервью-2]
- [old.radiomayak.ru/schedules/69/26907.html «Институты философии и психологии творчества Михаила Шемякина»] — интервью на радио «Маяк», 4 мая 2006
- [www.podst.ru/posts/769/ Аудиоистория о памятнике «Дети — жертвы пороков взрослых» на Болотной площади]
- [video.yandex.ru/users/travel25/view/10/ Жизнь Замечательных Людей. Михаил Шемякин (видео)]
- [www.newizv.ru/news/2009-11-19/117578/ «Российский паспорт я готов принять только вместе с демократией»] — интервью «Новым известиям» 19 Ноября 2009 г.
- [bookz.ru/authors/limonov-eduard/r_wild.html В рассказе Эдуарда Лимонова "On the wild side"Михаил Шемякин выведен под именем Алекса]
- [www.runyweb.com/articles/culture/art/mihail-chemiakin-mimi-ferzt-gallery.html Метафизика Михаила Шемякина в нью-йоркском Сохо]
- [www.youtube.com/watch?v=Lg4rXK_rrZg Шемякин, учебный фильм]
- [www.cinema-rp.com/?id=611&catid=news&hive=0 Михаил Шемякин об Александре Алексееве]
- Слава Могутин [newlookmedia.ru/IDNV/Novyj_Vzglad/Stranic/Novyj_vzglad_1994.html#4 Ша Шемякин] // Евгений Додолев "Новый Взгляд" : газета. — Москва, 1994. — № 127. — С. 08.
- [sputnik-abkhazia.ru/Abkhazia/20150526/1014771017.html#ixzz3bGwv6x2u Художник Шемякин: Абхазия вернула меня к творчеству.]
- [speakercom.ru/interview/2930 Шемякин: "Я наблюдаю в России дурдом, из которого уехал главврач"] - интервью Speakercom
Отрывок, характеризующий Шемякин, Михаил Михайлович
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
Категории:
- Кавалеры ордена Дружбы (Россия)
- Награждённые медалью «В память 300-летия Санкт-Петербурга»
- Кавалеры французского ордена Искусств и литературы
- Лауреаты Государственной премии РФ
- Лауреаты премии Президента Российской Федерации
- Персоналии по алфавиту
- Художники по алфавиту
- Михаил Шемякин
- Художники неофициального искусства СССР
- Художники России
- Скульпторы Российской Федерации
- Русские эмигранты третьей волны во Франции
- Русские эмигранты третьей волны в США
- Лауреаты Государственной премии РФ в области литературы и искусства
- Скульпторы российской эмиграции
- Скульпторы СССР
- Использование психиатрии в политических целях:Персоналии
- Петербург (художественная группа)
- Лауреаты премии «Золотой софит»
