Шепель, Георгий Андреевич

Георгий Андреевич Шепель
Дата рождения	8 сентября 1901(1901-09-08)
Место рождения	село Станислав, Белозерская волость, Херсонский уезд, Херсонская губерния, Российская империя
Дата смерти	неизвестно
Место смерти	?
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1922—1925, 1932—1948, 1951—1953
Звание
Командовал	191-я стрелковая дивизия
Сражения/войны	Гражданская война в России Великая Отечественная война
Награды и премии	Других государств:

Георгий Андреевич Шепель (8 сентября 1901 года, село Станислав, Херсонская губерния, Российская империя — ? ) — советский военный деятель, полковник (1944)

Начальная биография

Родился 8 сентября 1901 года в село Станислав, ныне в Белозёрском районе Херсонской области, Украина, в семье моряка.

До службы в армии Шепель работал токарем на заводе имени Марти в городе Николаев. С сентября 1919 года по апрель 1920 года добровольно принимал участие в Гражданской войне против войск Врангеля.

Военная служба

Межвоенное время

22 сентября 1922 года призван в РККА Херсонским военкоматом и направлен в город Брянск в Тульскую стрелковую дивизию, через 2 месяца зачислен в дивизионную школу в город Новозыбков. В ноябре дивизионная школа была переведена в Москву. По ее окончании назначен в отдельный батальон охраны РВС и Штаба РККА, в его составе проходил службу командиром отделения, помощником командира взвода и старшиной учебной школы. 18 мая 1925 года уволен в запас. По увольнении уехал в город Керчь, где работал на заводе им. П. Л. Войкова.

В январе 1932 года Шепель через райвоенкомат был направлен на переподготовку в 6-й корпусной центр в города Одесса, по ее завершении 9 марта того же года вновь был зачислен в кадры РККА и назначен в 44-й стрелковый полк 15-й Сивашской стрелковой дивизии УВО в город Николаев. В этом полку прослужил более 8 лет — и. д. командира взвода, помощником начальника штаба и начальника штаба батальона, помощником начальника штаба полка. В апреле 1940 года переведен в 321-й стрелковый полк в город Севастополь, где и. д. заместителя начальника штаба полка и заместителем командира батальона. В 1940 году Шепель окончил заочный факультет Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе. В январе 1941 года направлен в САВО командиром батальона 499-го отдельного стрелкового полка, в апреле назначен командиром батальона 830-го стрелкового полка 238-й стрелковой дивизии в город Семипалатинск.

Великая Отечественная война

В войны в той же должности. С 10 августа 1941 года капитан Шепель и. д. начальника штаба 125-го запасного стрелкового полка 32-й запасной стрелковой бригады САВО. Полк выполнял задачи по прикрытию южной границы СССР и формированию частей для действующей армии. В феврале 1942 года назначен начальником оперативного отдела штаба 8-й стрелковой дивизии этого же округа, находившейся на формировании в городе Семипалатинск. С 23 апреля по 5 мая 1942 года она была переброшена на Брянский фронт в 3-ю армию. По прибытии в мае капитан Шепель был назначен заместителем командира 310-го, а в июне — командиром 229-го стрелкового полка этой же дивизии. Летом 1942 года дивизия в составе 48-й, затем 13-й армий этого же фронта участвовала в Воронежско-Ворошиловградской оборонительной операции.

С января по июнь 1943 года подполковник Шепель находился на учебе в Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова (ускоренный курс), по окончании назначен заместителем командира 238-й стрелковой дивизии Брянского фронта (приказ НКО от 14.5.1943). В августе дивизия в составе 46-го стрелкового корпуса 11-й армии этого же фронта участвовала в Орловской наступательной операции, в освобождении города Карачев. Приказом ВГК от 15.08.1943 в ознаменование достигнутых успехов ей было присвоено наименование «Карачевская». В конце августа дивизия вошла в 50-ю армию Брянского фронта и успешно действовала в Брянской наступательной операции. 26 сентября ее части вступили на территорию Белоруссии и 28 сентября освободили город Климовичи. С 1 октября 1943 года дивизия в составе армии вошла в подчинение Центрального (с 20.10.1943 — Белорусского, с 24.02.1944 — 1-го Белорусского) фронта. В ноябре 1943 года ее части в составе той же армии участвовали в Гомельско-Речицкой наступательной операции и освобождении города Новый Быхов, затем до июня 1944 года занимали оборону восточнее города Быхов. С 25 июня 1944 года дивизия успешно действовала в Могилевской, Минской и Белостокской наступательных операциях. За образцовое выполнение заданий командования в этих боях при форсировании рек Проня и Днепр, прорыв сильно укрепленной обороны немцев, а также за овладение городом Могилев она была награждена орденом Красного Знамени (10.7.1944).

С 28 июля 1944 года дивизия вошла в состав 49-й армии 2-го Белорусского фронта и участвовала в Осовецкой наступательной операции в овладении крепости Осовец. В ходе дальнейшего наступления ее части овладели городами Ломжа, Новогрод и ликвидировали последний плацдарм противника на левом берегу реки Нарев. За образцовое выполнение заданий командование в боях за овладение городом и крепостью Ломжа она была награждена орденом Суворова 2-й ст. (22.9.1944). В конце сентября дивизия была выведена во второй эшелон, затем в октябре — декабре 1944 года вела оборонительные бои юго-восточнее города Остроленка. С января 1945 года она в составе 70-го стрелкового корпуса тех же армии и фронта участвовала в Восточно-Прусской, Млавско-Эльбингской наступательных операциях, в уничтожении хельсбергской группировки противника. В 1944 году Шепель вступил в ВКП(б).

С 24 марта 1945 года полковник Шепель допущен к и. д. командира 191-й стрелковой дивизии 49-й армии 2-го Белорусского фронта и участвовал с ней в Берлинской наступательной операции, в форсировании реки Одер и овладении городами Гартц (Гарц), Везенберг, Миров. 3 мая еe части встретились с передовым отрядом 7-й американской армии в районе города Шлемин, где и закончили боевые действия.

За время войны комдив Шепель был девять раз раз упомянут в благодарственных в приказах Верховного Главнокомандующего

Послевоенное время

После войны в августе 1945 года дивизия была расформирована, а полковник Шепель назначен уполномоченным Контрольного аппарата Советской военной администрации при окружных комендатурах в Германии, округ Хемниц (Саксония). С марта 1946 года и. д. заместителя начальника отдела по комендантской службе Управления Советской военной администрации федеральной земли Тюрингия, с марта 1947 года был начальником Управления окружной военной комендатуры округа Шверин.

В августе 1947 года откомандирован в распоряжение Управления кадров МВО, затем Управления кадров Сухопутных войск. В январе 1948 года по собственному желанию уволен в запас и убыл в город Рига. С 31 августа 1951 года и. д. начальника Пасвальского объединенного райвоенкомата Шяуляйской области Литовской ССР. Приказом военного министра СССР от 19.11.1951 вновь определен в кадры Советской армии с оставлением в прежней должности. В октябре 1953 года уволен в запас.

Награды

СССР

• два ордена Красного Знамени (17.03.1945, 1952)
• орден Кутузова II степени (29.05.1945)
• орден Отечественной войны I степени (19.07.1944)
• два ордена Красной звезды (01.09.1943, 03.11.1944 )
• медали в том числе:
  • «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1945)
  • «За взятие Кенигсберга» (1945)

Приказы (благодарности) Верховного Главнокомандующего в которых отмечен Г. А. Шепель.

• За овладение городом и крепостью Гданьск (Данциг) — важнейшим портом и первоклассной военно-морской базой немцев на Балтийском море. 30 марта 1945 года. № 319
• За овладение главным городом Померании и крупным морским портом Штеттин, а также городов Гартц, Пенкун, Казеков, Шведт. 26 апреля 1945 года. № 344
• За овладение городами Пренцлау, Ангермюнде — важными опорными пунктами обороны немцев в Западной Померании. 27 апреля 1945 года. № 348
• За овладение городами Эггезин, Торгелов, Пазевальк, Штрасбург, Темплин — важными опорными пунктами обороны немцев в Западной Померании. 28 апреля 1945 года. № 350
• За овладение городами важными узлами дорог Анклам, Фридланд, Нойбранденбург, Лихен и вступление на территорию провинции Мекленбург. 29 апреля 1945 года. № 351
• За овладение городами Грайфсвальд, Трептов, Нойштрелитц, Фюрстенберг, Гранзее — важными узлами дорог в северо-западной части Померании и в Мекленбурге. 30 апреля 1945 года. № 352
• За овладение городами Штральзунд, Гриммен, Деммин, Мальхин, Варен, Везенберг — важными узлами дорог и сильными опорными пунктами обороны немцев. 1 мая 1945 года. № 354
• За овладение городами Росток, Варнемюнде – крупными портами и важными военно-морскими базами немцев на Балтийском море, а также городами Рибнитц, Марлов, Лааге, Тетерев, Миров. 2 мая 1945 года. № 358
• За овладение городами Барт, Бад-Доберан, Нойбуков, Варин, Виттенберге и за соединение на линии Висмар — Виттенберге с союзными нам английскими войсками. 3 мая 1945 года. № 360

Иностранные награды

• Кавалер рыцарского ордена «Виртути Милитари» (ПНР, 1945)
• Медаль «За Одру, Нису и Балтику» (ПНР, 1945)

Ссылки

• [pamyat-naroda.ru/commander/5757/ Шепель, Георгий, Андреевич - «Память народа»]
• [www.podvignaroda.mil.ru Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 5. — С. 1007-1009 — 1500 экз. — ISBN 978-5-9950-0457-8.

Отрывок, характеризующий Шепель, Георгий Андреевич

Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.