Шеремет, Людмила Александровна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Людмила Александрова Шеремет
укр. Людмила Олександрівна Шеремет
Дата рождения:

21 ноября 1942(1942-11-21)

Место рождения:

Хмельницкий

Гражданство:

СССР СССР
Украина Украина

Дата смерти:

22 февраля 2014(2014-02-22) (71 год)

Место смерти:

Хмельницкий

Награды и премии:

Людмила Александровна Шеремет (укр. Людмила Олександрівна Шеремет; 21 ноября 1942, Макеевка — 22 февраля 2014, Хмельницкий) — активист Евромайдана. Герой Украины (2014).





Биография

Родилась 21 ноября 1942 года в городе Макеевка Донецкой области. В 1959—1962 годах работала санитаркой в одной из макеевских больниц. После окончания медицинского института работала в Краснодонской районной больнице врачом-анестезиологом. В 1969 году переехала в город Хмельницкий. В 1969—1977 годах работала в Хмельницкой городской больнице врачом-анестезиологом. В 1977 году окончила курсы акушерства и гинекологии. В 1977—2009 годах работала врачом-анестезиологом в Хмельницком городском перинатальном центре.[1]

19 февраля 2014 года, во время Евромайдана, принимала участие в митинге у здания Службы безопасности Украины в Хмельницком, когда с территории здания по людям внезапно была открыта стрельба. Людмила Шеремет получила огнестрельное ранение в голову и 22 февраля 2014 года скончалась в больнице. Похоронена в Хмельницком на кладбище «Шаровечка».

Память

18 февраля 2015 года в Хмельницком, на фасаде дома № 11/2 на улице Хотовицкого, где жила Людмила Шеремет, ей была открыта мемориальная доска.[2]

Награды

Напишите отзыв о статье "Шеремет, Людмила Александровна"

Примечания

  1. [ye.ua/news/news_19242.html «Коли мама на колінах благала не стріляти в людей, їй влучили у голову» | Новини Хмельницького "Є" | ye.ua]
  2. [ye.ua/news/news_19322.html Хмельничани вшанували пам'ять Героя Небесної сотні Людмили Шеремет | Новини Хмельницького "Є" | ye.ua]
  3. [www.president.gov.ua/documents/18477.html Указ Президента України від 21.11.2014 року № 890/2014 «Про присвоєння звання Герой України»] (укр.)(недоступная ссылка — история). Президент Украины. Официальное интернет-представительство (21.11.2014). Проверено 22 ноября 2014. [web.archive.org/web/20141121235214/www.president.gov.ua/documents/18477.html Архивировано из первоисточника 21 ноября 2014].

Ссылки

  • [ukrgeroes.narod.ru/SheremetLO.htm ГЕРОЙ УКРАЇНИ — Шеремет Людмила Олександрівна]  (укр.)
  • [www.khmelnytsky.com/index.php?option=com_content&view=article&id=20112:2014-02-24-10-15-28&catid=189:2010-02-15-10-41-41 Община города Хмельницкого попрощалась с Людмилой Шеремет]
  • [ye.ua/news/news_15399.html Небесная сотня молится за нас…]

Отрывок, характеризующий Шеремет, Людмила Александровна

– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.