Шерер-Кестнер, Огюст
| Огюст Шерер-Кестнер | |
| Auguste Scheurer-Kestner | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Тан (Эльзас), Франция |
| Дата смерти: |
19 сентября 1899 (66 лет) |
Огю́ст Шере́р-Кестне́р (фр. Auguste Scheurer-Kestner; 13 февраля 1833 года, Тан, Эльзас — 19 сентября 1899 года, Баньер-де-Люшон) — французский химик и политический деятель.
Карьера
В эпоху второй империи Шерер-Кестнер вращался в оппозиционных кружках. В 1862 г. по делу Вермореля был арестован и приговорён к трёхмесячному тюремному заключению. После освобождения вернулся в родной город Танн, где занялся научными работами по химии. В то же время Шерер-Кестнер уделял много внимания вопросу об улучшении положения рабочих, устраивал союзы взаимопомощи рабочих и сделал попытку организации участия рабочих в прибылях на фабриках своего отца.
Когда вспыхнула франко-прусская война 1870 г., Шерер-Кестнер занялся организацией национальной самообороны в Эльзасе. Позже Гамбетта поручил ему заведование лабораторией взрывчатых веществ в Сетте. В 1871 г. Шерер-Кестнер был избран в депутаты национального собрания, но после заключения мирного договора, по которому Эльзас был уступлен Германии, вышел, вместе с другими эльзасскими депутатами, из состава национального собрания. Избранный вновь в том же году, стал одним из основателей «республиканского союза» (партии Гамбетты).
Вступив в конце 1875 г. в сенат, Шерер-Кестнер был опорой оппозиции против правительства Мак-Магона. Более десяти лет состоял вице-президентом сената; принимал деятельное участие в выработке многих законопроектов экономического и финансового содержания, законов о школьной реформе и др. Был одним из борцов против буланжизма и сыграл видную роль в выяснения истины в деле Дрейфуса: его открытое заявление о необходимости пересмотра процесса произвело, ввиду его безупречной репутации, огромное впечатление на французское общественное мнение.
Публикации
- С 1879 по 1884 г. Шерер-Кестнер состоял одним из редакторов газеты «République Française».
- Его научные работы по прикладной химии и технологии печатались в «Comptes rendus de l’Académie des sciences» и в «Annales de chimie et de physique».
Напишите отзыв о статье "Шерер-Кестнер, Огюст"
Ссылки
- Шерер-Кестнер // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Шерер-Кестнер, Огюст
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
