Шерлок Холмс (фильм)

Шерлок Холмс
Sherlock Holmes
Жанр	детективный фильм приключенческий фильм боевик комедия
Режиссёр	Гай Ричи
Продюсер	Джоэл Сильвер Лайонел Уигрэм Сьюзан Дауни Дэн Лин
Автор сценария	Фабула: Лайонел Уигрэм Майкл Роберт Джонсон Сценарий: Майкл Роберт Джонсон Энтони Пекэм Саймон Кинберг
В главных ролях	Роберт Дауни-мл. Джуд Лоу
Оператор	Филипп Руссело
Композитор	Ханс Циммер
Кинокомпания	Warner Bros. Pictures Village Roadshow Pictures Silver Pictures, Wigram Productions, Internationale Filmproduktion Blackbird Dritte, Lin Pictures
Длительность	128 мин
Бюджет	90 000 000 $
Сборы	524 028 679 $
Страна	США США Великобритания Великобритания Германия Германия
Язык	английский
Год	2009
Следующий фильм	Шерлок Холмс: Игра теней
IMDb	ID 0988045
Выход фильма «Шерлок Холмс» (оригинальное название — Sherlock Holmes)

К:Фильмы 2009 года

«Ше́рлок Хо́лмс» (англ. Sherlock Holmes) — детективный боевик Гая Ричи. В основе лежат произведения Артура Конан Дойля о Шерлоке Холмсе, хотя основной сюжет совершенно оригинален. Премьера фильма состоялась 24 декабря (в России — 31 декабря) 2009 года.

Сюжет

Действие фильма происходит в 1890 году. Величайший детектив Шерлок Холмс и его помощник доктор Ватсон предотвращают последнее из шести ритуальных жертвоприношений. Виновника преступлений, таинственного лорда Блэквуда, приговаривают к смертной казни.

Следующие три месяца Холмс скучает — он не может найти для себя стоящее дело, к тому же помолвка и переезд друга только подливают масла в огонь. Всё же Джону удаётся уговорить Шерлока пойти на ужин и познакомиться с его невестой Мэри Морстен, но вечер заканчивается скандалом.

Тем временем Лорд Блэквуд, приговоренный к смерти через повешение, глумится над сокамерниками и охранниками. Вся тюрьма в панике, и весь Лондон ждет смерти чернокнижника. Виселица возведена, последнее желание Блэквуда — свидание с Шерлоком Холмсом, человеком, который его остановил.

Следующим утром Шерлока посещает его давняя знакомая — всемирно известная преступница Ирэн Адлер, с которой его связывают сложные чувства. Она предлагает ему деньги за то, чтобы он нашёл человека — рыжего карлика по имени Люк Риерден. Шерлок отказывается, хотя потом тайно преследует её, чтобы узнать, кто её заказчик.

Вернувшись домой, Холмс и Ватсон получают неприятные известия — лорд Блэквуд «восстал из мертвых»: его могильную плиту выбили изнутри, а в гробу — тело карлика, которого искала Ирэн. Теперь на кону стоит репутация Ватсона как врача, ибо он констатировал смерть Блэквуда на казни.

Посетив дом Риердена, Холмс и Ватсон узнают, что он общался с «покойным» лордом. Они могли бы узнать больше, но в дом врываются люди Блэквуда, чтобы уничтожить следы таинственных экспериментов жертвы. Начинается потасовка, два подручных Блэквуда обезврежены, но их подельник, громила Дреджер в ходе потасовки, постепенно перешедшей на территорию верфи, разрушает подпорки строящегося корабля. За нанесение ущерба чужому имуществу Холмса и Ватсона берут под стражу. Вскоре Ватсона выпускают под залог, который внесла Мэри. За Холмса также вносят залог и забирают в секретное оккультное общество — Храм Четырёх Орденов. Руководство ордена — верховный судья сэр Томас Ротерам, министр внутренних дел Говард и посол Великобритании в США Джон Стэндиш — просят Шерлока остановить Блэквуда. По их словам, бывший член ордена собирается призвать таинственную силу, с помощью которой он изменит мир. В разговоре Холмс догадывается, что сэр Томас является отцом Блэквуда, и предупреждает его, что, возможно, он — следующая жертва, так как вся остальная семья Блэквуда уже мертва. Поняв, что люди Блэквуда «заметают следы», Холмс отправляется к Ирэн, чтобы предупредить её об опасности. Когда Шерлок отказывается уехать вместе с ней, Ирэн опаивает его вином со снотворным и сбегает. Очнувшись, Холмс узнаёт, что сэр Томас был убит в своём доме этим же вечером. Там он находит потайную комнату с изображением сфинкса.

На тайном собрании членов Храма Говард объявляет Блэквуда новым главой. Стендиш выступает против этой затеи, говоря, что «силы», к которым обратился Блэквуд, невозможно контролировать. Пришедший на встречу Блэквуд открыто говорит послу США, что «бывшая колония» вновь вернется в лоно Британской империи с Блэквудом во главе. Стендиш стреляет в него, но сам начинает гореть и в панике бросается из окна. Уверовавшие в силу Блэквуда члены Храма принимают от рук Говарда чашу и в знак верности пьют из неё. Напоследок Блэквуд дает команду министру внутренних дел привести Холмса.

По новым следам Холмс и Ватсон отправляются на промышленную фабрику, где встречают Блэквуда. Но они упускают его из-за Ирэн, которую приходится спасать от ленточной пилы для разделки свиных туш. К тому же Блэквуд оставляет взрывное устройство, из-за чего фабрика взлетает в воздух.

Придя в себя после взрыва, Холмс обнаруживает, что Говард выписал ордер на его арест. Удостоверившись, что Ватсон жив, Холмс уходит в подполье. На следующее утро он рассказывает Джону и Ирэн о своей версии: пять убитых девушек символизировали пять концов пентаграммы, а места убийств трёх мужчин представляют собой три из четырёх концов креста, а сами убитые означают части сфинкса: Риерден представляет человека, сэр Томас — быка (он носил кольцо с быком), посол США — орла (орёл является национальным символом страны). Холмс вычисляет, что последняя точка Блэквуда с символом льва — это парламент Великобритании. Именно там он нанесёт свой последний удар.

Разговор прерывают внезапно ворвавшиеся полицейские. Ватсону и Ирэн удаётся сбежать, а Холмс сознательно сдаётся, его отправляют к Говарду, который, как оказывается, был подельником Блэквуда с самого начала. Министр раскрывает детективу план Блэквуда — убить всех членов парламента, кроме приближённых, дабы потом узурпировать власть в империи. Выяснив все, Холмс сбегает. Присоединившись к Джону и Ирэн, они приплывают под канализацию парламента, где обнаруживают химическое устройство, созданное Риерденом. Стоит нажать кнопку на передатчике, который находится в руках Блэквуда, как весь парламент заполнится ядовитым газом. Пока Ватсон и Холмс сражаются с охранниками, Ирэн удаётся выбить цилиндры с отравляющим веществом из устройства, но она тут же сбегает вместе с ними. Холмс догоняет её на самом верху строящегося Тауэрского моста, где внезапно появляется Блэквуд — его план провалился и теперь он жаждет мести. Он сбрасывает Ирэн с моста, но она выжила, упав на перекладину. Холмс и Блэквуд сходятся в схватке, и сражение заканчивается победой Шерлока. Пока Блэквуд висит на руках над Темзой, Холмс рассказывает ему о том, что все «мистические» силы были лишь обычными химическими фокусами Риердена, и никакой магии не было и в помине: Блэквуд заранее взломал свою могилу, а затем вновь склеил все осколки с помощью сделанного Риерденом раствора из яиц и мёда, сэра Томаса он убил, подсыпав ему в ванную изготовленный Риерденом парализующий яд, а Стендиш сгорел от особого реагента, который воспламеняется при малейшей искре (в пистолет заранее был вставлен холостой патрон), и этот же реагент вызвал мощный взрыв на фабрике. Всё же он спасает лорда, чтобы тот ответил за свои преступления перед судом, но внезапно упавшая балка тянет преступника за собой, и Блэквуд гибнет от удушения цепью. Холмс идёт к Ирэн, она рассказывает, что её таинственный наниматель — это профессор Мориарти, который умён так же, как Холмс, и гораздо опаснее Блэквуда. Напоследок он отдает ей ключи от наручников, взамен бриллианта на шее, который позже стал обручальным кольцом Мэри Морстен.

В конце фильма Холмс рассказывает Ватсону и его невесте, каким образом «магу» удалось избежать первого повешения и прикинуться мертвым (палач был заранее подкуплен, чтобы прицепить спрятанный крюк к воротнику, а мнимая смерть сделана при помощи экстракта рододендрона). После этого приходит полиция и сообщает о смерти одного из сержантов возле канализационной трубы, который оказался застрелен в день поимки лорда Блэквуда. Холмс, благодаря своей смекалке, понимает, что убийца — профессор Мориарти, который охотился за частью машины Риердена. Его целью было беспроводное устройство, а Ирэн была лишь отвлекающим манёвром, так как профессор прекрасно знал, что Холмс побежит за ней и оставит машину без присмотра. В последней сцене фильма Холмс решает заняться новым расследованием.

В ролях

Актёр	Роль
Роберт Дауни-младший	Шерлок Холмс Шерлок Холмс
Джуд Лоу	Джон Ватсон доктор Джон Ватсон
Рэйчел Макадамс	Ирэн Адлер Ирэн Адлер
Марк Стронг	Блэквуд лорд Блэквуд
Ханс Мэтисон	Говард министр внутренних дел Говард
Джеймс Фокс	Томас Ротерам сэр Томас Ротерам
Уильям Хоуп	Джон Стэндиш  американский посол Джон Стэндиш
Эдди Марсан	Лестрейд инспектор Лестрейд
Келли Райлли	Мэри Морстен Мэри Морстен
Джеральдина Джеймс	Хадсон миссис Хадсон

Русский дубляж

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Владимир Зайцев — Шерлок Холмс
• Василий Дахненко — доктор Джон Ватсон
• Рамиля Искандер — Ирэн Адлер
• Алексей Рязанцев — лорд Блэквуд
• Андрей Казанцев — инспектор Лестрейд
• Марина Бакина — миссис Хадсон
• Александра Фатхи — Мэри Морстен
• Александр Новиков — сэр Томас Ротерам

Кастинг

• Первоначально Гай Ричи считал Дауни-младшего слишком старым для роли Холмса, так как хотел, чтобы фильм показывал молодого Холмса, подобно Бэтмену в фильме «Бэтмен: Начало».
• Гай Ричи отказался рассказать, кто исполнил роль профессора Мориарти в фильме. Согласно слухам, персонажа озвучил Брэд Питт, который, по сообщениям, выразил большую заинтересованность этой ролью в продолжении картины. Актёр Эд Толпатт обозначен в титрах как «Анонимный человек», и неясно, относится ли это к Мориарти.
• На одну из ролей был приглашен знаменитый советский исполнитель роли Холмса Василий Ливанов, но он отказался .

Отсылки к литературным первоисточникам

Хотя сюжет фильма не основан ни на одном из рассказов или повестей Артура Конан Дойля, он содержит многочисленные скрытые и прямые отсылки к ним.

Холмс неоднократно повторяет собственные реплики из разных произведений:

• «Мой мозг бунтует против безделья. Дайте мне дело! Дайте мне проблему!» («Знак четырех»)
• «Игра началась» («Убийство в Эбби-Грэйндж», где эта фраза, в свою очередь, заимствована из пьесы «Генрих V» Шекспира)
• «Я заметил его только потому, что искал» («Серебряный»)
• «Вы наделены великим талантом молчания, Ватсон. Благодаря этой способности вы — незаменимый товарищ» («Человек с рассечённой губой»)
• «Преступление — вещь повседневная. Логика — редкая» («Медные буки»)
• «Когда под рукой нет глины, из чего лепить кирпичи?» («Медные буки»)
• «Нельзя теоретизировать, прежде чем появятся факты. Неизбежно начинаешь подстраивать факты под свою теорию, а не строить теорию на основе фактов» («Скандал в Богемии»)

Образ главного антагониста фильма — лорда Блэквуда — может быть отсылкой к рассказу «Камень Мазарини», где Холмса пытается убить итальянский граф — Негретто Сильвиус (от итал. ne(g)ro — «чёрный» и итал. silvano — «лесной»). Фамилия Blackwood по-английски означает «чёрный лес». Интрига в рассказе строится вокруг крупного жёлтого бриллианта — «камня Мазарини»; такой же камень в фильме Ирэн Адлер носит на шее.

Сцена, в которой Холмс и Ватсон обсуждают найденные на трупе часы, является прямой отсылкой к началу повести «Знак четырёх», где Холмс аналогичным образом обследует часы самого Ватсона, доставшиеся тому от покойного брата и находит те же признаки (царапины у отверстия для ключа, отметки из ломбарда). О том, что Холмс выступал в любительских боксерских боях, также упоминается в повести «Знак четырёх» привратником, по фамилии Мак-Мёрдо, а имя партнера Холмса в титрах указано как Макмёрдо (Дэвид Гаррик). Запертая в ящике стола чековая книжка Ватсона упоминается в рассказе «Пляшущие человечки».

Как и в рассказе «Обряд дома Месгрейвов», Холмс выбивает револьверными пулями на стене своей комнаты патриотическую надпись «V.R.» (Victoria Regina — королева Виктория). Фотография Ирэн Адлер у Холмса на столе фигурирует в рассказе «Скандал в Богемии» — это собственный «подарок» авантюристки обманутому ей Холмсу. Бульдог Ватсона единственный раз упоминается в повести «Этюд в багровых тонах», где Ватсон говорит «У меня есть щенок-бульдог»; кличка пса Глэдстоун заимствована из радиопьесы «Новые приключения Шерлока Холмса» (англ.).

Финальная фраза Ирэн «Поднимается буря» может быть отсылкой к заключительному монологу Холмса из рассказа «Его прощальный поклон», где фраза «Да, скоро поднимется такой восточный ветер, какой никогда еще не дул на Англию» является мрачным пророчеством о скорой Первой мировой войне.

Художественные особенности

• В фильме Шерлоку Холмсу приходится иметь дело с лордом Генри Блэквудом, которого нет в произведениях Артура Конан Дойля. При этом Гай Ричи заявил о съемках продолжения картины, в котором сыщику придется встретиться уже с известным злодеем — профессором Мориарти, роль которого сыграет Джаред Харрис.

Награды

Год	Премия	Номинация	Персона	Результат
2010	«Золотой глобус»	Лучшая мужская роль (комедия или мюзикл)	Роберт Дауни-младший	Победа
	«Critics' Choice Awards»	Лучшее музыкальное сопровождение к фильму	Ханс Циммер	Номинация
	«Оскар»	Лучшая музыка к фильму	Ханс Циммер	Номинация
		Лучшая работа художника-постановщика	Сара Гринвуд и Кэти Спенсер	Номинация
	«Сатурн»	Лучший приключенческий фильм		Номинация
		Лучшая режиссура	Гай Ричи	Номинация
		Лучший киноактёр	Роберт Дауни-младший	Номинация
		Лучший актёр второго плана	Джуд Лоу	Номинация
		Лучшая актриса второго плана	Рэйчел Макадамс	Номинация
		Лучшая музыка	Ханс Циммер	Номинация
		Лучшие костюмы		Номинация
		Best Production Design		Номинация

Награды и номинации

Роберт Дауни-младший за роль Холмса получил кинопремию «Золотой глобус» в номинации «Лучшая мужская роль — комедия или мюзикл». Ханс Циммер был номинирован на премию «Выбор критиков» в номинации «Лучший композитор», но награду получил Майкл Джаккино за мультфильм «Вверх» Фильм был номинирован на кинопремию «Оскар» в категориях «Лучшая музыка» и «Лучшая работа художника-постановщика». Фильм получил награду журнала «Empire» как лучший триллер. Фильм получил номинации на премию Vits в категориях «лучшая музыка» и «лучшие эффекты».

Кассовые сборы

По итогам мирового проката «Шерлок Холмс» собрал 515 645 514 долларов США, из которых 209 028 679 долл. пришлось на США, а 306 616 835 долл. — на мировой.

«Экранизация комикса»

По заявлению кинокомпании, фильм должен был стать экранизацией не оригинальных произведений Конан Дойля, а одноимённых комиксов Лайонела Уигрэма, в которых акцент делался на Холмсе-авантюристе, а не на его феноменальном умении использовать дедуктивный метод. В итоге комикс не вышел, а за основу фильма взяли некоторых персонажей. Художник Джон Уоткисс по заказу Уигрема нарисовал небольшую графическую новеллу объёмом 25 страниц, дальнейшие работы в этом направлении не велись. Позже выяснилось, что «комикс» был демонстрацией виденья Холмса Гаем Ричи. Причём вид героев в нём похож на вид в фильме.

Саундтрек

Все композиции к фильму написал Ханс Циммер. Вместо стандартной симфонической музыка к фильму представляет собой микс из цыганских скрипок, банджо и расстроенного пианино, призванный проиллюстрировать хаос, творящийся в голове Холмса.

Композитор признаёт:

Мне очень понравилось работать с Гаем. Эта картина столь многолика и разнопланова, что она действительно даёт возможность широко использовать язык музыки. Ханс Циммер

№	Название	Длительность
1.	«Discombobulate»	2:25
2.	«Is It Poison, Nanny?»	2:53
3.	«I Never Woke Up In Handcuffs Before»	1:44
4.	«My Mind Rebels At Stagnation»	4:31
5.	«Data, Data, Data»	2:15
6.	«He's Killed The Dog Again»	3:15
7.	«Marital Sabotage»	3:44
8.	«Not In Blood, But In Bond»	2:13
9.	«Ah, Putrefaction»	1:50
10.	«Panic, Sheer Bloody Panic»	2:38
11.	«Psychological Recovery... 6 Months»	18:18
12.	«Catatonic»	6:44
50:50

Дополнительные факты

• Это первый за двадцать лет фильм о Шерлоке Холмсе, выходящий в американский прокат. В 1988 году вышла комедия «Без единой улики» с Майклом Кейном.
• Съемки проходили в окрестностях Лондона и Манчестера, где сохранилось много живописных складских помещений XIX века. Интерьер дома 221б по Бейкер-стрит собрали из реквизита, который использовался для обустройства жилища Сириуса Блэка в фильме «Гарри Поттер и Орден Феникса», а лестница, по которой Холмс спускается в начале фильма, взята из фильма «Гарри Поттер и узник Азкабана».
• Многие сцены снимались в реальных зданиях. Так, в Лондоне группа работала в Соборе Святого Павла, в Зале франкмасонов и в церкви Варфоломея Великого, в Манчестере — в городской ратуше, а в Ливерпуле и Кенте — в старинных доках.
• Продюсер Лайонел Уигрэм, бывший старший вице-президент студии Warner, думая над созданием картины, делал акцент не на сценарные линии, а на эффектные картинки. Для этого был приглашен к участию в подготовке фильма Джон Уоткисс, британский художник, работавший ранее над множеством фильмов и комиксов, который сделал серию черно-белых набросков к сценарию. В итоге именно эта идея пришлась по душе команде компании Warner, в результате чего та дала добро на финансирование проекта.
• Для подготовки к роли Роберт Дауни-младший читал книги о Шерлоке Холмсе и смотрел «Приключения Шерлока Холмса» — английский сериал 1984—1985 годов. Актер сам предложил себя в качестве исполнителя главной роли, узнав о готовящемся проекте.
• На роль доктора Ватсона было рассмотрено свыше 20 актёров, среди них — Джон Кьюсак, Джерард Батлер и Крис Пайн.
• Фильм содержит массу отсылок и цитат к фильмам о Холмсе. Например, кадры, идущие после названия «Шерлок Холмс» (вывеска «Бейкер-стрит», камера спускается сверху, задерживается на кэбе) — отсылка к английскому телесериалу «Приключения Шерлока Холмса» с Джереми Бреттом в роли Холмса. Точно так же начинается заставка к нему.
• В сцене ужина в ресторане с Мэри Морстен, Ватсон одет в форменную военную куртку (из-за своеобразного внешнего вида последней её военный характер не очевиден), что отсылает к факту его военной службы в прошлом (об этом же в ходе ужина упоминает и Холмс).

Ссылки

• [sherlock-holmes-movie.warnerbros.com/ Официальный сайт]
• «Шерлок Холмс» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmovie.com/movie/v392042 Шерлок Холмс] (англ.) на сайте allmovie

Отрывок, характеризующий Шерлок Холмс (фильм)

– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.